Примерно {362} такимъ же образомъ были извлечены две машинистки управления ББК, одна изъ которыхъ отсидела уже семь летъ, другая -- шесть. Вообще на Вичку переводились люди, которые решительно никакого отношения къ спартакиаде не имели и иметь не могли. Все мои предписания насчетъ такихъ переводовъ Поккалнъ исполнялъ неукоснительно и безъ разговоровъ. Имею основания полагать, что за эти недели я Поккалну осточертелъ, и моя спартакиада снилась ему какимъ-то восьминогимъ кошмаромъ съ очками на каждой ноге. И если кто былъ обрадованъ нашимъ побегомъ изъ лагеря, такъ это Поккалнъ -- какъ гора съ плечъ. Была только одна маленькая зацепочка. Юра -- черезъ Хлебникова -- отыскалъ семидесятилетняго профессора геологии, имя небезызвестное и заграницей. Я решилъ рискнуть и пришелъ къ Поккалну. Даже латышская флегма тов. Поккална не выдержала: -- Ну, ужъ, позвольте, тов. Солоневичъ, это уже черезчуръ. Зачемъ онъ вамъ нуженъ? Ему же шестьдесятъ, что онъ, въ футболъ у васъ будетъ играть? -- Ахъ, тов. Поккалнъ, ведь вы сами же понимаете, что спартакиада имеетъ въ сущности вовсе не спортивное, а чисто политическое значение. Поккалнъ посмотрелъ на меня раздраженно, но сделалъ видъ, что о политическомъ значении онъ понимаетъ все. Разспрашивать меня и, следовательно, признаваться въ обратномъ -- было бы неудобно: какой же онъ после этого членъ партии? Профессоръ въ полномъ изумлении забралъ свои пожитки, былъ перевезенъ на Вичку, лежалъ тамъ на солнышке, удилъ форель и съ совершенно недоуменнымъ видомъ спрашивалъ меня потомъ: -- Послушайте, тутъ, кажется, вы что-то вроде заведующаго... Объясните мне ради Бога, что сей сонъ значитъ? Объяснять ему -- у меня не было никакой возможности. Но въ воздаяние за курортъ я попросилъ профессора выучить меня уженью форели. Профессоръ поучилъ меня дня два, а потомъ бросилъ. -- Простите, я выдвиженцами никогда не занимался... Извините, пожалуйста, но такой бездарности, какъ вы -- еще не встречалъ... Советую вамъ никогда и въ руки удочки не брать. Профанация! Юра въ своемъ новомъ чине инструктора спорта медгорскаго отделения ББК ОГПУ лазилъ по лагпунктамъ и потомъ говорилъ мне: тамъ, на шестомъ лагпункте, бухгалтерша одна есть... Кандидатура бухгалтерши подвергалась обсуждению, и женщина изъ обстановки голоднаго двенадцатичасоваго рабочаго дня, клопиныхъ бараковъ и всяческихъ понуканий, не веря глазамъ своимъ, перебиралась на Вичку... Я сейчасъ заплатилъ бы некоторое количество денегъ, чтобы посмотреть, какъ после нашего побега Успенский расхлебывалъ мою спартакиаду, а Поккалнъ расхлебывалъ мой вичкинский курортъ. Во всякомъ случае -- это былъ на редкость веселый периодъ моей жизни. {363} НА САМЫХЪ ВЕРХАХЪ Мои отношения съ Успенскимъ, если и были лишены некоторыхъ человеческихъ черточекъ, то, во всякомъ случае, нехваткой оригинальности никакъ не страдали. Изъ положения заключеннаго и каторжника я однимъ мановениемъ начальственныхъ рукъ былъ перенесенъ въ положение соучастника некоей жульнической комбинации, въ положение, такъ сказать, совладельца некоей жульнической тайны. Успенский имелъ въ себе достаточно мужества или чего-то иного, чтобы при всемъ этомъ не делать честнаго выражения лица, я -- тоже. Такъ что было взаимное понимание, не очень стопроцентное, но было. Успенский вызывалъ меня по несколько разъ въ неделю въ самые неподходящие часы дня и ночи, выслушивалъ мои доклады о ходе делъ, заказывалъ и цензурировалъ статьи, предназначенныя для "Перековки", Москвы и "братскихъ компартий", обсуждалъ проекты сценария о спартакиаде и прочее въ этомъ роде. Иногда выходили маленькия недоразумения. Одно изъ нихъ вышло изъ-за профессора-геолога. Успенский вызвалъ меня, и видъ у него былъ раздраженный. -- На какого чорта вамъ этотъ старикашка нуженъ? -- А я его въ волейболъ учу играть. Успенский повернулся ко мне съ такимъ видомъ , который довольно ясно говорилъ: будьте добры дурака не разыгрывать, это вамъ дорого можетъ обойтись. Но вслухъ спросилъ: -- А вы знаете, какую должность онъ занимаетъ въ производственномъ отделе? -- Конечно, знаю. -- Ну-съ? -- Видите ли, тов. Успенский... Профессора X. я разсматривалъ въ качестве, такъ сказать, короннаго номера спартакиады... Самый ударный моментъ. Профессоръ X. известенъ въ лицо -- и не только въ России, а, пожалуй, и заграницей. Я его выучу въ волейболъ играть -- конечно, въ его годы это не такъ просто. Лицо у него этакое патриархальное. Мы его подкормимъ. И потомъ заснимемъ на кино: загорелое лицо подъ сединою волосъ, почтенный старецъ, отбросивший все свои вредительския заблуждения и въ окружении исполненной энтузиазма молодежи играющий въ волейболъ или марширующий въ колоннахъ...
|