Бросивъ впередъ палку и зацепивъ зубами сумку, мне удалось удачно проползти метровъ 20 къ первымъ кочкамъ и, нащупавъ тамъ самую прочную, встать. Инстинктивное стремление уйти подальше отъ этого "гиблаго места" не позволило мне даже передохнуть, и по своимъ старымъ следамъ я быстро пошелъ обратно, съ замираниемъ сердца ощущая подъ ногами каждое колебание почвы... На второе спасение уже не хватило бы силъ... Все ближе и ближе зеленая полоса леса. Ноги заплетаются отъ усталости, сердце бьется въ груди, какъ молотъ, потъ течетъ, смешиваясь съ зелеными струйками болотной воды, мозгъ еще не можетъ осознать всей глубины пережитой опасности, и только инстинктъ жизни поетъ торжествующую песню бытия... Вотъ, наконецъ, и край леса. Еще несколько десятковъ шаговъ, и я валюсь въ полуобмороке къ стволу сосны, на желтый слой хвои, на настоящую твердую землю... ВЪ ТУПИКе Къ концу дня утомительной разведки я пришелъ къ печальному выводу: путь на северъ былъ прегражденъ длинными полосами {504} непроходимыхъ болотъ... Только теперь я понялъ, почему охрана лагеря не боялась побеговъ на северъ: болота ловили беглецовъ не хуже, чемъ солдаты... Боясь заблудиться и потерять много времени на отыскивание обходныхъ путей, на следующий день я еще разъ пытался форсировать переходъ черезъ трясину и едва унесъ ноги, оставивъ въ даръ болотнымъ чертямъ длинную жердь, спасшую меня при очередномъ погружении. Выбора не было. Мне приходилось двигаться на западъ, рискуя выйти къ городу Олонцу или къ советскому берегу Ладожскаго озера. И более двухъ сутокъ я лавировалъ въ лабиринте болотъ, пользуясь всякой возможностью продвинуться на северъ, но уже не решаясь пересекать широкия предательски пространства топей. Во время этихъ моихъ странствований какъ-то днемъ ветеръ донесъ до меня какие-то тарахтящие звуки. Странное дело! Эти звуки напоминали грохотъ колесъ по мостовой. Но откуда здесь взяться мостовой? Что это -- галлюцинация... Осторожно пройдя впередъ, я съ удивлениемъ и радостью увиделъ, что поперекъ болотистаго района на северъ ведетъ деревянная дорога изъ круглыхъ короткихъ бревенъ, уложенныхъ въ виде своеобразной насыпи, возвышавшейся на метръ надъ поверхностью болота. Такъ вотъ откуда звуки колесъ по мостовой! Въ моемъ положении всякие признаки человеческой жизни были не слишкомъ приятны, но эта дорога -- была спасительницей для беглеца, застрявшаго среди непроходимыхъ топей. Остатокъ дня я провелъ въ глухомъ уголке леса, наслаждаясь отдыхомъ и покоемъ, и поздно ночью вышелъ на дорогу. НОЧЬЮ Рискъ былъ великъ. Любая встреча на этой узкой дороге среди болотъ могла бы окончиться моей поимкой и гибелью. Трудно было представить, чтобы такая дорога не охранялась. Разумеется, встречи съ крестьянами я не боялся, но кто изъ крестьянъ ночью ходитъ по такимъ дорогамъ?... Но другого выхода не было, и съ напряженными нервами я вышелъ изъ темнаго леса на бревенчатую дорогу. Туманная, лунная ночь, белыя полосы болотныхъ испарений, угрюмый, молчаливый лесъ сзади, серо-зеленыя пространства холоднаго болота, мокрая отъ росы и поблескивающая въ лунномъ свете дорога -- вся опасность этого похода со странной яркостью напомнила мне историю "Собаки Баскервилей" Конанъ-Дойля и полныя жуткаго смысла слова: -- "Если вамъ дорога жизнь и разсудокъ, не ходите одинъ на пустошь, когда наступаетъ мракъ и властвуютъ злыя силы"... Идя съ напряженнымъ до последней степени зрениемъ и слухомъ по этой узкой дороге, протянутой среди пустынныхъ топей и лесовъ, окруженный, словно привидениями, волнами тумана и почти беззвучныхъ шороховъ этого "великаго молчания", я {505} невольно вздрагивалъ, и мне все чудилось, что вотъ-вотъ -- сзади раздастся вдругъ топотъ страшныхъ лапъ и огненная пасть дьявольской собаки вынырнетъ изъ призрачнаго мрака... И страшно было оглянуться... И вдругъ... Чу... Где-то сзади, еще далеко, далеко, раздался смутный шумъ. Неужели это галлюцинация? Я наклонился къ дороге, прильнулъ ухомъ къ бревнамъ и ясно услышалъ шумъ едущей телеги... Опасность!.. Ужъ, конечно, не мирные крестьяне ночью ездятъ по такимъ пустыннымъ и гиблымъ местамъ!.. Нужно было добраться до леса впереди -- въ полукилометре, и я бросился впередъ, стремясь спрятаться въ лесу до того, какъ меня заметятъ съ телеги. Задыхаясь и скользя по мокрымъ бревнамъ, я добежалъ со своимъ тяжелымъ грузомъ до опушки леса, соскочилъ съ дороги и, раза два провалившись въ какия-то ямы, наполненныя водой, залегъ въ кусты. Скоро телега, дребезжа, пронеслась мимо, и въ тумане надъ силуэтами несколькихъ людей при свете луны блеснули штыки винтовокъ... Остатокъ моего пути прошелъ благополучно, и только при проблескахъ утра я съ сожалениемъ свернулъ въ лесъ, радуясь что пройденные 20 километровъ помогли мне преодолеть самую тяжелую часть пути. Забравшись въ глушь леса, я разостлалъ плащъ и, не успевъ отъ усталости даже поесть, мгновенно уснулъ. Проснулся я отъ странныхъ звуковъ и, открывъ глаза, увиделъ славную рыжую белочку, прыгавшую въ 2-3 метрахъ надъ моей головой.
|