Онъ не только не сжегъ ее, онъ ее передалъ въ третьи руки. И, взятый за жабры по обвинению въ головокружении, сказалъ, что, ежели съ нимъ что-нибудь особенно сделаютъ, такъ эта директивка, за подписью самого Андреева, пойдетъ гулять по партийнымъ и по военнымъ верхамъ... Дядя сторговался съ ГПУ на томъ, что его выслали въ Среднюю Азию. Директивка у него осталась и была запрятана въ особо секретномъ месте... Но столь догадливые активисты попадаются не часто. Такъ вотъ и живетъ этотъ активъ -- между обухомъ рабоче-крестьянской ярости и плетью рабоче-крестьянской власти... Власть съ активомъ не церемонится -- впрочемъ, съ кемъ, въ сущности, церемонится сталинская власть? Разве только съ Ленинымъ, да и то потому, что все равно уже померъ... Съ активомъ она не церемонится въ особенности, исходя изъ того весьма реалистическаго соображения, что этому активу все равно деваться {95} некуда: лишь только онъ уйдетъ изъ-подъ крылышка власти, лишь только онъ будетъ лишенъ традиционнаго нагана, его зарежутъ въ самомъ непродолжительномъ времени. ЧОРТОВЫ ЧЕРЕПКИ Оторванный отъ всякой социальной базы, предавший свою мать ГПУ и свою душу -- чорту, активъ "делаетъ карьеру". Но чортъ, какъ это известно было уже Гоголю, имеетъ чисто большевицкую привычку платить черепками. Этими черепками оплачивается и активъ. Люди, которые представляютъ себе этотъ активъ въ качестве "сливокъ нации" и победителей въ жизненной борьбе, совершаютъ грубую ошибку. Никакия сливки и никакие победители. Это -- измотанные, истрепанные, обалделые люди и не только палачи, но и жертвы. Та небольшая сравнительно прослойка актива, которая пошла на все эти доносы и раскулачивания во имя какой-то веры, -- пусть очень туманной, но все же веры, веры хотя бы только въ вождей -- состоитъ, кроме всего прочаго, изъ людей глубоко и безнадежно несчастныхъ. Слишкомъ широкие потоки крови отрезываютъ дорогу назадъ, а впереди... Впереди ничего, кроме чортовыхъ черепковъ, не видно. Советская власть платить вообще не любитъ. Индивидуально ценный и во многихъ случаяхъ практически трудно заменимый спецъ -- кое-какъ пропитывается и не голодаетъ, не воруя. Активъ можетъ не голодать только за счетъ воровства. Онъ и подворовываетъ, конечно, въ нищенскихъ советскихъ масштабахъ -- такъ, на фунтъ мяса и на бутылку водки. По такой примерно схеме: Ванька сидитъ председателемъ колхоза, Степка въ милиции, Петька, скажемъ, въ Госспирте. Ванька раскулачитъ мужицкую свинью и передастъ ее милиции. Выходитъ какъ будто и легально -- не себе же ее взялъ. Милицейский Степка эту свинью зарежетъ, часть отдастъ на какия-нибудь мясозаготовки, чтобы потомъ, въ случае какого-нибудь подсиживания, легче было отписаться, часть въ воздаяние услуги дастъ тому же Ваньке, часть въ чаянии дальнейшихъ услугъ препроводитъ Петьке. Петька снабдитъ всю компанию водкой. Водка же будетъ извлечена изъ акта, въ которомъ будетъ сказано, что на подводе Марксо-Ленинско-Сталинскаго колхоза означенная водка была перевозима со склада въ магазинъ, причемъ въ силу низкаго качества оси, изготовленной Россельмашемъ, подвода перекинулась, и водка -- поминай, какъ звали. Актъ будетъ подписанъ: председателемъ колхоза, старшимъ милицейскимъ и заведующимъ Марксо-Ленинско-Сталинскимъ отделениемъ Госспирта. Подойди потомъ, разберись. Да и разбираться-то никто не будетъ. Местное население будетъ молчать, воды въ ротъ набравши. Ибо, ежели кто-нибудь донесетъ на Петьку въ ГПУ, то въ этомъ ГПУ у Петьки можетъ быть свой товарищъ, или, какъ въ этомъ случае говорятъ {96} "корешокъ"4. Петьку-то, можетъ, и вышлютъ въ концлагерь, но зато и оставшиеся "корешки", и те, кто прибудетъ на Петькино место, постараются съ возможнымъ авторомъ разоблачения расправиться такъ, чтобы ужъ окончательно никому повадно не было портить очередную активистскую выпивку. Этакое воровство, въ той части, какая идетъ на активистский пропой души, большого народно-хозяйственнаго значения не имеетъ, даже и въ масштабахъ советской нищеты. Бываетъ значительно хуже, когда для сокрытия воровства или для получения возможности своровать уничтожаются ценности, далеко превосходящия потребительские аппетиты актива. Въ моей кооперативной деятельности (была и такая) мне разъ пришлось обследовать складъ въ 8.000 пудовъ копченаго мяса, которое сгноили въ целяхъ сокрытия концовъ въ воду. Концы действительно были сокрыты: къ складу за полверсты подойти было нельзя. И на все были акты, подписанные соответствующими Ваньками, Петьками и Степками. "Ревизионная комиссия" вынесла соломоновское решение: согнать мужиковъ, выкопавъ ямы, зарыть въ эти ямы оное гнилье. Для полноты картины следуетъ добавить, что сгнившия колбасы были изготовлены изъ раскулаченныхъ у техъ же мужиковъ свиней.
|