Ну не въ томъ дело... Второе: вотъ возьмите вы Акульшина -- можно сказать, глухой мужикъ, дремучий мужикъ, съ уральскихъ лесовъ, такъ вотъ, ежели ему после всего этого о {393} социализме, да объ революции начнутъ агитировать -- такъ онъ же зубами глотку перерветъ... Теперь, третье: скажемъ, Середа -- онъ тамъ когда-то тоже насчетъ революции возжался ( Середа недовольно передернулъ плечами: "ты бы о себе говорилъ"). Такъ что-жъ, я и о себе скажу то же: думалъ, книжки всякия читалъ, вотъ, значитъ, свернемъ царя, Керенскаго, буржуевъ, хозяевъ -- заживемъ!.. Зажили! Нетъ, теперь на дурницу у насъ никого не поймаешь. -- Ленчикъ посмотрелъ на свою ладонь -- тамъ еще осталось два неиспользованныхъ пальца. -- Да... Словомъ -- выпьемъ пока что. А главное, народъ-то поумнелъ -- вотъ, трахнули по черепу... Теперь ежели хулигановъ этихъ перевешаемъ -- государство будетъ -- во! -- Ленчикъ сжалъ руку въ кулакъ и поднялъ вверхъ большой палецъ. -- Какъ ужъ оно будетъ, конечно, неизвестно, а, чортъ его дери, будетъ! Мы имъ еще покажемъ! -- Кому это, имъ? -- Да -- вообще. Что-бъ не зазнавались! Россию, сукины дети, делить собрались... -- Да, -- сказалъ Мухинъ, уже забывъ о "внукахъ", -- да, кое-кому морду набить придется, ничего не поделаешь... -- Такъ какъ же вы будете бить морду? -- спросилъ Юра. -- Съ красной армией? Ленчикъ запнулся. "Нетъ, это не выйдетъ, тутъ -- не по дороге"... -- А это -- какъ большевики сделали: они сделали по своему правильно, -- академическимъ тономъ пояснилъ Середа , -- старую армию развалили, пока тамъ что -- немцы Украину пробовали оттяпать. -- Пока тамъ что, -- передразнилъ Юра, -- ничего хорошаго и не вышло. -- Ну, у нихъ и выйти не можетъ, а у насъ выйдетъ. Это сказалъ Пиголица -- я въ изумлении обернулся къ нему. Пиголица уже былъ сильно навеселе. Его вихры торчали въ разныя стороны, а глаза блестели возбужденными искорками -- онъ уже забылъ и о Сталине, и о "били -- били". -- У кого, это у насъ? -- мне вспомнилось о томъ, какъ о "насъ" говорилъ и Хлебниковъ. -- Вообще у насъ, у всей России, значитъ. Вы подумайте, полтораста миллионовъ; да если мы все мясомъ навалимся, ну, все, ну, чортъ съ ними, безъ партийцевъ, конечно... А то, вотъ, хочешь учиться, сволочь всякую учатъ, а мне... Или, скажемъ, у насъ въ комсомоле -- охъ, и способные же ребята есть, я не про себя говорю... Въ комсомолъ полезли, чтобы учиться можно было, а ихъ -- на хлебозаготовки... У меня тамъ одна девочка была, послали... ну, да что и говорить... Безъ печенокъ обратно привезли... -- По веснусчатому лицу Пиголицы покатились слезы. Юра быстро и ловко подсунулъ четвертую бутылку подъ чей-то тюфякъ, я одобрительно кивнулъ ему головой: хватитъ. Пиголица опустился за столъ, уткнулъ голову на руки, и плечи его стали вздрагивать. Мухинъ посмотрелъ на Пиголицу, потомъ на таинственныя манипуляции {394} Юры: "что-жъ это вы, молодой человекъ"... Я наступилъ Мухину на ногу и показалъ головой на Пиголицу... Мухинъ кивнулъ поддакивающе. Ленчикъ обежалъ кругомъ стола и сталъ трясти Пиголицу за плечи. -- Да брось ты, Саша, ну, померла, мало ли народу померло этакъ, ничего -- пройдетъ, забудется... Пиголица поднялъ свое заплаканное лицо -- и удивилъ меня еще разъ: -- Нетъ -- это имъ, братъ, не забудется... Ужъ это, мать ихъ... не забудется... ПАНАМА НА ВИЧКе Когда я составлялъ планы питания моихъ физкультурниковъ, я исходилъ изъ расчета на упорный и длительный торгъ: сперва съ Успенскимъ, потомъ съ Неймайеромъ, начальникомъ снабжения -- Успенский будетъ урезывать планы, Неймайеръ будетъ урезывать выдачи. Но, къ моему изумлению, Успенский утвердилъ мои планы безо всякаго торга. -- Да, такъ не плохо. Ребятъ нужно не только кормить, а и откармливать. И надписалъ: "Тов. Неймайеру. Выдавать за счетъ особыхъ фондовъ ГПУ." А раскладка питания была доведена до 8000 калорий въ день! Эти калории составлялись изъ мяса, масла, молока, яицъ, ветчины и прочаго. Неймайеръ только спросилъ: въ какой степени можно будетъ заменять, напримеръ, мясо рыбой... "Какой рыбой?" Ну, скажемъ, осетриной. На осетрину я согласился. Впоследствии я не разъ задавалъ себе вопросъ: какимъ это образомъ я могъ представить, что всехъ этихъ благъ не будутъ разворовывать: у меня-то, дескать, ужъ не украдутъ... И вообще, насколько въ Советской России возможна такая постановка дела, при которой не воровали бы... Воровать начали сразу. Обслуживающий персоналъ моего курорта состоялъ изъ вичкинскихъ лагерниковъ. Следовательно, напримеръ, поваръ, который жарилъ моимъ питомцамъ бифштексы, яичницы съ ветчиной, свиныя котлеты и прочее, долженъ былъ бы обладать характеромъ святого Антония, чтобы при наличии всехъ этихъ соблазновъ питаться только темъ, что ему полагалось: полутора фунтами отвратнаго чернаго хлеба и полутора тарелками такой же отвратной ячменной каши.
|