Передъ самымъ побегомъ мне пришлось кое-кого изъ моихъ физкультурниковъ изъять изъ Вички и отправить въ качестве инструкторовъ въ другия отделения, подальше отъ глазъ медгорской третьей части. Впрочемъ, дня за три до побега Подмоклый, подмочившись окончательно, сталъ стрелять въ корридоре общежития ГПУ -- и куда-то исчезъ. Что съ нимъ сделалось, я такъ и не узналъ. Въ этомъ есть какое-то воздаяние. Изъ ГПУ-скихъ палачей немногие выживаютъ. Остатки человеческой совести они глушатъ алкоголемъ, морфиемъ, кокаиномъ, и ГПУ-ская машина потомъ выбрасываетъ ихъ на свалку, а то и на тотъ светъ... Туда же, видимо, былъ выброшенъ и товарищъ Подмоклый... На Вичке былъ моментъ напряженной тревоги, когда въ связи съ убийствомъ сексота ожидались налеты третьей части, обыски, допросы, аресты. Обычно въ такихъ случаяхъ подвергается разгрому все, что попадается подъ руку: бригада, баракъ, иногда и целая колонна. ГПУ не любить оставлять безнаказанной гибель своихъ агентовъ. Но здесь разгромъ Вички означалъ бы разгромъ спартакиады, а для спартакиады Успенский охотно пожертвовалъ бы и сотней своихъ сексотовъ. Поэтому Вичку оставили въ покое. Напряжение понемногу улеглось: притихшая было молодежь снова подняла свой галдежъ, и въ небольшихъ разрозненныхъ кружкахъ моихъ физкультурниковъ снова стали вестись политическия прения. Велись они по всякимъ более или менее отдаленнымъ уголкамъ вичкинской территории, и время отъ времени приходилъ ко мне какой-нибудь питерский студентъ или бывший комсомолецъ московскаго завода "АМО" за какими-нибудь фактическими справками. Напримеръ: существуетъ ли въ Европе легальная коммунистическая печать? -- Да вы возьмите "Правду" и прочитайте. Тамъ есть и цитаты изъ коммунистической печати, и цифры коммунистическихъ депутатовъ въ буржуазныхъ парламентахъ... -- Такъ-то такъ, такъ ведь это все -- по подпольной линии... Или: -- Правда ли, что при старомъ строе былъ такой порядокъ: если рабочий сидитъ въ трамвае, а входитъ буржуй, такъ рабочий долженъ былъ встать и уступить свое место? Такие вопросы задавались преимущественно со стороны бывшихъ низовыхъ комсомольцевъ, комсомольцевъ "отъ станка". Со стороны публики более квалифицированной и вопросы были более сложные, напримеръ, по поводу мирового экономическаго кризиса. Большинство молодежи убеждено, что никакого кризиса вообще нетъ. Разъ объ этомъ пишетъ советская печать -- значитъ, вретъ. Ну, перебои, конечно, могутъ быть -- вотъ "наши" все это и раздуваютъ. Или: была ли въ России конституция? Или: правда ли, что Троцкий писалъ о Ленине, какъ о "профессиональномъ эксплоататоре всяческой отсталости въ русскомъ рабочемъ классе?" Или: действительно ли до революции принимали въ университеты только дворянъ?... {376} Не на все эти вопросы я рисковалъ исчерпывающими ответами. Все это были очень толковые ребята, ребята съ ясными мозгами, но съ чудовищнымъ невежествомъ въ истории России и мира. И все они, какъ и молодежь на воле, находились въ периоде бурлений. Мои футбольныя команды представляли целую радугу политическихъ исканий и политическихъ настроений. Былъ одинъ троцкистъ -- настоящий, а не изъ третьей части. Попалъ онъ сюда по делу какой-то организации, переправлявшей оружие изъ-за границы въ Россию, но ни объ этой организации, ни о своемъ прошломъ онъ не говорилъ ни слова. Я даже не уверенъ въ томъ, что онъ былъ троцкистомъ: терминъ "троцкистъ" отличается такой же юридической точностью, какъ термины: "кулакъ", "белобандитъ", "бюрократъ". Доказывать, что вы не "троцкистъ" или не "бюрократъ", такъ же трудно, какъ доказывать, напримеръ, что вы не сволочь. Доказывать же по советской практике приходится не обвинителю, а обвиняемому... Во всякомъ случае, этотъ "троцкистъ" былъ единственнымъ, приемлющимъ принципъ советской власти. Онъ и Хлебниковъ занимали крайний левый флангъ вичкинскаго парламента. Остальная публика въ подавляющемъ большинстве принадлежала къ той весьма неопределенной и расплывчатой организации или, точнее, къ тому течению, которое называетъ себя то "союзомъ русской молодежи", то "союзомъ мыслящей молодежи", то "Молодой Россией" и вообще всякими комбинациями изъ словъ "Россия" и "молодость". На воле все это гнездится по вузовскимъ и рабочимъ общежитиямъ, по комсомольскимъ ячейкамъ, и иногда, смотришь -- какой-нибудь Ваня или Петя на открытомъ собрании распинается за пятилетку такъ, что только диву даешься. А потомъ выясняется: накрыли Ваню или Петю въ завкоме, где онъ на ночномъ дежурстве отбарабанивалъ на пишущей машинке самую кровожадную антисоветскую листовку. И поехалъ Ваня или Петя на тотъ светъ... Долженъ сказать, что среди этой молодежи напрасно было бы искать какой-нибудь, хотя бы начерно выработанной программы -- во всякомъ случае, положительной программы.
|