Охъ, и балда, прости Господи... Толкуешь тутъ ему, толкуешь... Заладилъ про буржуевъ, а того, что подъ носомъ, -- такъ ему не видать... -- А тебе буржуи нравятся? -- А ты видалъ буржуя? -- Не видалъ, а знаю. -- Сукинъ ты сынъ, Пигалица, вотъ что я тебе скажу. Что ты, орясина, о буржуе знаешь? Сиделъ у тебя буржуй и торговалъ картошкой. Шелъ ты къ этому буржую и покупалъ на три копейки картофеля -- и горюшка тебе было мало. А какъ остался безъ буржуя -- на заготовки картофеля ездилъ? -- Не ездилъ. -- Ну, такъ на хлебозаготовки ездилъ, все одно, одинъ чортъ. ездилъ? -- ездилъ. -- Очень хорошо... Очень замечательно. Значитъ, будемъ говорить такъ: заместо того, чтобы пойти къ буржую и купить у него на три копейки пять фунтовъ картофеля, -- Ленчикъ поднялъ указующий перстъ, -- на три копейки пять фунтовъ -- безо всякаго тамъ бюрократизма, очередей, -- ехалъ, значитъ, нашъ уважаемый и дорогой пролетарский товарищъ Пиголица у мужика картошку грабить. Такъ. Ограбилъ. Привезъ. Потомъ говорятъ нашему дорогому и уважаемому товарищу Пиголице: не будете ли вы такъ любезны въ порядке комсомольской или тамъ профсоюзной дисциплины идти на станцию и насыпать эту самую картошку въ мешки -- субботникъ, значитъ. На субботники ходилъ? -- А ты не ходилъ? -- И я ходилъ. Такъ я этимъ не хвастаюсь. {273} -- И я не хвастаюсь. -- Вотъ это -- очень замечательно, хвастаться тутъ, братишечка, вовсе ужъ нечемъ: гнали -- ходилъ. Попробовалъ бы не пойти... Такъ вотъ, значитъ, ограбивши картошку, ходилъ нашъ Пиголица и картошку грузилъ; конечно, не все Пиголицы ходили и грузили, кое-кто и кишки свои у мужика оставилъ. Потомъ ссыпалъ Пиголица картошку изъ мешковъ въ подвалы, потомъ перебиралъ Пиголица гнилую картошку отъ здоровой, потомъ мотался нашъ Пиголица по разнымъ бригадамъ и кавалериямъ -- то кооперативъ ревизовалъ, то чистку устраивалъ, то карточки проверялъ и чортъ его знаетъ что... И за всю эту за волыночку получилъ Пиголица карточку, а по карточке -- пять килъ картошки въ месяцъ, только кила-то эти, извините ужъ, не по три копеечки, а по тридцать. Да еще и въ очереди постоишь... -- За такую работу, да при старомъ режиме -- пять вагоновъ можно было бы заработать. -- Почему -- пять вагоновъ? -- спросилъ Пиголица. -- А очень просто. Я, скажемъ, рабочий, мое дело -- за станкомъ стоять. Если бы я все это время, что я на заготовки ездилъ, на субботники ходилъ, по бригадамъ мотался, въ очередяхъ торчалъ, -- ты подумай, сколько я бы за это время рублей выработалъ. Да настоящихъ рублей, золотыхъ. Такъ вагоновъ на пять и вышло бы. -- Что это вы все только на копейки, да на рубли все считаете? -- А ты на что считаешь? -- Вотъ и сиделъ буржуй на твоей шее. -- А на твоей шее никто не сидитъ? И самъ ты-то где сидишь? Если ужъ объ шее разговоръ пошелъ -- тутъ ужъ молчалъ бы ты лучше. За что тебе пять летъ припаяли? Далъ бы въ морду старому буржую -- отсиделъ бы неделю и кончено. А теперь вместо буржуя -- ячейка. Кому ты далъ въ морду? А вотъ пять летъ просидишь. Да потомъ еще домой не пустятъ -- езжай куда-нибудь къ чортовой матери. И поедешь. Насчетъ шеи -- кому ужъ кому, а тебе бы, Пиголица, помалкивать лучше бы... -- Если бы старый буржуй, -- сказалъ Ленчикъ, -- если бы старый буржуй тебе такую картошку далъ, какъ сейчасъ кооперативъ даетъ -- такъ этому бы буржую всю морду его же картошкой вымазали бы... -- Такъ у насъ еще не налажено. Не научились... -- Оно, конечно, не научились! За пятнадцать-то летъ? За пятнадцать летъ изъ обезьяны профессора сделать можно, а не то что картошкой торговать. Наука, подумаешь. Раньше никто не умелъ ни картошку садить, ни картошкой торговать! Инструкций, видишь-ли, не было! Картофельной политграмоты не проходили! Скоро не то, что сажать, а и жевать картошку разучимся... Пиголица мрачно поднялся и молча сталъ вытаскивать изъ полокъ какие-то инструменты. Видъ у него былъ явно отступательный. -- Нужно эти разговоры, въ самомъ деле, бросить, -- {274} степенно сказалъ Мухинъ. -- Что тутъ человеку говорить, когда онъ уши затыкаетъ. Вотъ просидитъ еще года съ два -- поумнеетъ. -- Кто поумнеетъ -- такъ еще неизвестно. Вы все въ старое смотрите, а мы напередъ смотримъ. -- Семнадцать летъ смотрите. -- Ну и семнадцать летъ. Ну, еще семнадцать летъ смотреть будемъ. А заводы-то построили? -- Иди ты къ чортовой матери со своими заводами, дуракъ, -- обозлился Середа, -- заводы построили? Такъ чего же ты, сукинъ сынъ, на Тулому не едешь, электростанцию строить? Ты почему, сукинъ сынъ, не едешь? А? Чтобы строили, да не на твоихъ костяхъ? Дуракъ, а своихъ костей подкладывать не хочетъ... На Туломе -- это верстахъ въ десяти южнее Мурманска -- шла въ это время стройка электростанции, конечно, "ударная" стройка и, конечно, "на костяхъ" -- на большомъ количестве костей.
|