Они знали, что в "союзах" имеются их адвокаты не за страх, а за совесть. И они позволяли себе открыто третировать союзы с величайшим пренебрежением. Если они, в лице земского союза, и принимали участие на делегатском съезде Союза Союзов 8 - 9 мая, то на заседания 24 - 26 мая они уже не сочли нужным являться. У них в это время, как известно, было более серьезное дело: они объединялись с шиповцами, чтобы снова учинить акт холопства. Осведомлялись ли они, каково мнение объединенной с ними демократии насчет замышляемого ими предприятия? К чему! - они знали, что им все будет прощено, все будет снова забыто. Земскому союзу нет даже нужды персонально входить в Союз Союзов. Там присутствует земский призрак. Он стоит пред политическим оком освобожденцев с поднятым перстом и зорко следит за всякими движениями влево. Он стоит и надзирает и внушительно говорит: "Радикальной фразеологии, смелых выкриков, даже дерзостей по моему адресу - сколько угодно! Но радикальных поступков - никаких!" И этот завет блюдется свято. "Принципиально", т.-е. на лоскутах бумаги, союзы принимают и освящают все радикальные лозунги, вплоть до "обобществления орудий производства", и если они не забегают дальше, то только потому, что дальше нет пути. Таким образом, в архивных папках союзов заключены все главные требования трудящихся масс. Но в политической действительности союзы задерживают среди лучшей части интеллигенции и тех слоев народа, с которыми они связаны, выработку боевой тактики, отвечающей действительным интересам трудящихся масс. Это кажется противоречивым? Конечно, - но ровно постольку, поскольку внутренно противоречив союз демократии с земщиной. Превосходную иллюстрацию противоречия между словесно принимаемой программой и действительно проводимой тактикой дал г. Пергамент, председатель одесского совета присяжных поверенных, в своей беседе с сотрудником "Новостей" в начале апреля. "Первым и главным тезисом программы, - говорил лидер одесской адвокатуры, - должна быть работа, направленная к введению в России конституционно-демократического строя с широкими социально-экономическими реформами с целью освобождения всех (курсив подлинника) элементов трудящихся классов от экономической эксплоатации". Какой же путь ведет к этой несколько туманной, но крайне заманчивой цели? "Предполагаемая организация всех профессиональных союзов и выделяемого ими общего органа, Союза Союзов, - пояснил г. Пергамент*137, - есть не революционное, а наоборот, антиреволюционное (!) движение, вызванное глубоким сознанием, что переживаемый момент требует напряжения всех общественных сил для осуществления всенародных стремлений" ("Новости", 4 апр.). Мы уже знаем, что стоит за этим "глубоким сознанием": жуть демократии. Жирондистская жуть перед тем, что, "она" придет и потребует страшного напряжения , героических усилий и неисчислимых жертв. Но горе было бы массам, еслиб во главе их стояли люди, одержимые этим страхом и заменяющие решимость и отвагу выжиданием и надеждой. Ибо она все равно пришла бы, но застала бы стихийную смуту в народных рядах, колебание и готовность к измене в вождях. Она все равно пришла бы, но число жертв ее было бы двойное и тройное... У одного немецкого пастора я прочитал такую восточную легенду-притчу. К султану явилась чума и сказала: "Теперь пройду через твою страну, ибо нужно мне 10.000 жертв". "Возьми их, чудовище, - воскликнул с ужасом султан, - возьми - и уйди!". Через три месяца снова явилась чума к султану и сказала: "Теперь ухожу, все уж свершила!" - "Ты, лживая тварь, - вскричал султан, - ты требовала 10.000 жертв, а взяла 30.000". Но чума ответствовала: "Я взяла лишь мою долю, 10.000; остальных убил их собственный страх". "Из истории одного года". Петербург, 1906 г., изд. "Новый мир".
НЕЧТО О КВАЛИФИЦИРОВАННЫХ ДЕМОКРАТАХ
(Письмо из России ) Нужно сказать правду: самый вредный тип демократов, это - из бывших марксистов. Главные их черты: непрерывная, точащая и ноющая, как зубная боль, ненависть к социал-демократии. Нашей партии они мстят за свое прошлое или, может быть, за... настоящее.
Марксизм без остатка выскоблил в них то естественное "нутро", без которого, как ни ухищряйся, какими философскими медикаментами себя ни пользуй, все равно не станешь дельным политическим радикалом. Они слишком скептики, чтобы броситься в революционный авантюризм. Они слишком мало связаны с помещичьим землевладением и слишком "интеллигентны", чтоб раствориться в земском либерализме. Они никогда, в сущности, не знают, что с собой делать. Они могут немножко так, но могут немножко и этак. Даже самые деловитые и суетливые из них являются, если приглядеться, какими -то лишенными определенных вкусов политическими фланерами. До недавнего времени они шатались в небесах философии со скучающим видом (среди самых бурных энтузиазмов г. Бердяева*138 слышались зевки), переходя от системы к системе так же, как переезжают с курорта на курорт... Марксизм их повредил - некоторых на всю жизнь.
|