Теория такихъ сокращений исходитъ изъ того нелепаго представления, что бюрократическая система можетъ существовать безъ бюрократическаго аппарата, что власть, которая планируетъ и контролируетъ и политику, и экономику, и идеологию, и "географическое размещение промышленности", и мужицкую корову, и жилищную склоку, и торговлю селедкой, и фасонъ платья, и брачную любовь, -- власть, которая , говоря проще, наседаетъ на все и все выслеживаетъ, -- что такая власть можетъ обойтись безъ чудовищно разбухшихъ аппаратовъ всяческаго прожектерства и всяческой слежки. Но такая презумпция существуетъ. Очень долго она казалась мне совершенно безсмысленной. Потомъ, въедаясь и вглядываясь въ советскую систему, я, мне кажется, понялъ, въ чемъ тутъ зарыта социалистическая собака: правительство хочетъ показать массамъ, что оно, правительство, власть, и система, стоитъ, такъ сказать, на вершине всехъ человеческихъ достижений, а вотъ аппаратъ -- извините -- сволочной. Вотъ мы, власть, съ этимъ аппаратомъ и боремся. Ужъ такъ боремся. .. Не щадя, можно сказать, животовъ аппаратныхъ... И если какую-нибудь колхозницу заставляютъ кормить грудью поросятъ, -- то причемъ власть? Власть не при чемъ. Недостатки механизма. Наследие проклятаго стараго режима. Бюрократический подходъ. Отрывъ отъ массъ. Потеря классоваго чутья... Ну, и такъ далее. Система -- во всякомъ случае, не виновата. Система такая, что хоть сейчасъ ее на весь миръ пересаживай... По части приискания всевозможныхъ и невозможныхъ козловъ отпущения советская власть переплюнула лучшихъ въ истории последователей Маккиавели. Но съ каждымъ годомъ козлы помогаютъ все меньше и меньше. Въ самую тупую голову начинаетъ закрадываться сомнение: что-жъ это вы, голубчики, полтора {248} десятка летъ все сокращаетесь и приближаетесь къ массамъ, -- а какъ была ерунда, такъ и осталась. На восемнадцатомъ году революции женщину заставляютъ кормить грудью поросятъ, а надъ школьницами учиняютъ массовый медицинский осмотръ на предметъ установления невинности... И эти вещи могутъ случаться въ стране, которая оффициально зовется "самой свободной въ мире". "Проклятымъ старымъ режимомъ", "наследиемъ крепостничества", "вековой темнотой России" и прочими, несколько мистическаго характера, вещами тутъ ужъ не отделаешься: при дореволюционномъ правительстве, которое исторически все же ближе было къ крепостному праву, чемъ советское, -- такия вещи просто были бы невозможны. Не потому, чтобы кто-нибудь запрещалъ, а потому, что никому бы въ голову не пришло. А если бы и нашлась такая сумасшедшая голова -- такъ ни одинъ врачъ не сталъ бы осматривать и ни одна школьница на осмотръ не пошла бы... Да, въ России сомнения начинаютъ закрадываться въ самыя тупыя головы. Оттого-то для этихъ головъ начинаютъ придумывать новыя побрякушки -- вотъ вроде красивой жизни... Некоторыя головы въ эмиграции начинаютъ эти сомнения "изживать"... Занятие исключительно своевременное. ...Въ мелькании всяческихъ административныхъ мероприятий каждое советское заведение, какъ планета по орбите, проходитъ такое коловращение: сокращение, укрупнение, разукрупнение, разбухание и снова сокращение: у попа была собака... Когда, вследствие предшествующихъ мероприятий, аппаратъ разбухъ до такой степени, что ему, действительно, и повернуться нельзя, начинается кампания по сокращению. Аппаратъ сокращаютъ неукоснительно, скорострельно, безпощадно и безтолково. Изъ этой операции онъ вылезаетъ въ такомъ изуродованномъ виде, что ни жить, ни работать онъ въ самомъ деле не можетъ. Отъ него отгрызли все то, что не имело связей, партийнаго билета, уменья извернуться или пустить пыль въ глаза. Изгрызенный аппаратъ временно оставляютъ въ покое со свирепымъ внушениемъ: впредь не разбухать. Тогда возникаетъ теория "укрупнения": несколько изгрызенныхъ аппаратовъ соединяются вкупе, какъ слепой соединяется съ глухимъ. "Укрупнившись" и получивъ новую вывеску и новыя "плановыя задания", новорожденный аппаратъ начинаетъ понемногу и потихоньку разбухать. Когда разбухание достигнетъ какого-то предела, при которомъ снова ни повернуться, ни вздохнуть, -- на сцену приходитъ теория "разукрупнения". Укрупнение соответствуетъ централизации, специализации, индустриализации и вообще "масштабамъ". Разукрупнение выдвигаетъ лозунги приближения. Приближаются къ массамъ, къ заводамъ, къ производству, къ женщинамъ, къ быту, къ коровамъ. Во времена пресловутой кроличьей эпопеи былъ даже выброшенъ лозунгъ "приближения къ бытовымъ нуждамъ кроликовъ". Приблизились. Кролики передохли. Такъ вотъ: вчера еще единое всесоюзное, всеобъемлющее заведение начинаетъ почковаться на отдельные "строи", "тресты", "управления" и прочее. Все они куда-то приближаются.
|