Ключевский пишет: "в среднем составе было много людей, которые не могли оплатить своих бань "даже с правежа под батогами". Даже с правежом и под батогами московская Русь защищала свое азиатское право на чистоплотность. На чистоплотность, вовсе неизвестную даже и сегодняшней Европе, не говоря уже об Европе петровских времен. Сказка о сусальной Европе и варварской Москве есть сознательная ложь. Бессознательной она не может быть: факты слишком элементарны, слишком общеизвестны и слишком уж бьют в глаза. И ежели Петр привез из Европы в три раза расширенное применение смертной казни, борьбу с банями, и еще не которые другие вещи, - то мы имеем право утверждать, что это не было ни случайностью, ни капризом Петра: это было европеизацией: живет же просвещенная Европа без бань? - нужно ликвидировать московские бани. Рубят в Европе головы за каждый пустяк? - нужно рубить их и в Москве. Европеизация - так европеизация! Европеизацией объясняются и петровские кощунственные выходки. Описывая их, историки никак не могут найти для них подходящей полочки. В Москве этого не бывало никогда. Откуда же Петр мог бы заимствовать и всепьяннейший синод, и непристойные имитации Евангелия и креста и все то, что с такою странной изобретательностью практиковал он с его выдвиженцами? Историки снова плотно зажмуривают глаза. Выходит так, как будто вся эта хулиганская эпопея с неба свалилась, была, так сказать, личным капризом и личным изобретением Петра, который на выдумку был вообще не горазд. И только Покровский в третьем томе своей достаточно похабной Истории России (довоенное издание), - скупо и мельком, сообщая о "протестантских симпатиях Петра", намекает и на источники его вдохновения. Европа эпохи Петра вела лютеранскую борьбу против католицизма. И арсенал снарядов и экспонатов петровского антирелигиозного хулиганства был, попросту, заимствован из лютеранской практики. Приличиями и чувствами меры тогда особенно не стеснялись, и подхватив лютеранские методы издевки над католицизмом, Петр только переменил адрес - вместо издевательств над католицизмом, стал издеваться над православием. Этого источника петровских забав наши историки не заметили вовсе. Первоначальной общественной школой Петра был Кокуй, с его разноплеменными отбросами Европы, попавшими в Москву, на ловлю счастья и чинов. Если Европа в ее высших слоях особенной чинностью не блистала, то что уж говорить об этих отбросах. Особенно в присутствии царя обеспечивавшего эти отбросы от всякого полицейского вмешательства. Делали - что хотели. Пили целыми сутками - так, что многие помирали. И не только пили сами - заставляли пить и других, так что варварские москвичи бежали от царской компании, как от чумы. Пили, конечно, и в Москве: "веселие Руси..." Но, если исключить Ивана Грозного, с его тоже революционными методами действия, то о пьянстве в Московском Кремле мы не слышали ничего. Там был известный "чин". И когда московские цари принимали иностранных послов, то царь подымал свой бокал за здоровье послов, и их монархов - но это не было ни пьянством, ни запоем. О состоянии уровня трезвости в современной Петру Европе, у меня, к сожалению, особенных данных нет. Есть случайная отметка москвича, путешествовавшего по Европе и отмечавшего, что, например, немцы "народ дохтуроватый, а пьют вельми зело". "Вельми зело" - указывает на некоторую степень изумления: вероятно, что в Москве пили или только "вельми", или только "зело" - в Германии и вельми, и зело. Но для более позднего периода не которые свидетельства имеются. Сто лет после Петра - при Александре I наш посол в Лондоне граф Воронцов доносил своему правительству о коронованных попойках, на которых, "никто не вставал из-за стола, а всех выносили". Именно в то же время английский король Георг пришел на свою собственную свадьбу в столь пьяном виде, что не мог стоять на ногах и придворные во время всей церемонии держали его под руки. 1 Пьянствовала ли вся Европа? Ну, конечно, нет. В подавляющем большинстве случаев, массы не имели не только вина, но и хлеба. В братоубийственных феодальных войнах, которые велись руками наемных солдат - население подвергалось грабежу не только со стороны "чужих", но и со стороны "своих". Еще армии Фридриха Великого были бичом для собственного прусского населения. Наемная армия, - наемной армией была и фририховская, - не имела никаких моральных оснований быть боеспособной - отсюда и та палочная дисциплина, которая, к удивлению Фридриха Великого, заставляла солдата бояться капральской палки больше, чем неприятельского штыка. Отсюда та палочная дисциплина в армии , которую и у нас ввел Петр и ликвидировали только Потемкин, Румянцев и Суворов, позже она была восстановлена поклонником Фридриха - Павлом I. В Германии, перед Второй мировой войной, еще били гимназистов. Не было "телесных наказаний" в строгом смысле этого слова, но пощечины практиковались, как самый обычный способ педагогического воздействия.
|