Ар- хивы и мемуары раскроют когда-нибудь прямые уголовные преступления в от- ношении жен и вообще женщин со стороны недосягаемых для судебной власти проповедников семейной морали и принудительных "радостей материнства". Нет, советская женщина еще не свободна. Полное равноправие дало до сих пор несравненно большие выгоды женщинам верхних слоев, представи- тельницам бюрократического, технического, педагогического, вообще умственного труда, чем работницам и особенно - крестьянкам. Пока общест- во не способно взять на себя материальные заботы о семье, женщина-мать может с успехом выполнять общественную функцию лишь при том условии, ес- ли к услугам ее имеется белая рабыня: няня, прислуга, кухарка и пр. Из 40 миллионов семейств, составляющих население Советского Союза, 5%, а может быть и 10%, прямо или косвенно строят свой "очаг" на труде домаш- них рабынь и рабов. Точное число советских прислуг имело бы не меньшее значение для социалистической оценки положения женщин в СССР, чем все советское законодательство, как бы прогрессивно оно ни было. Но именно поэтому статистика скрывает прислуг под именем работниц или "прочих". Положение матери семейства, почтенной коммунистки, у которой есть ку- харка, телефон для заказов в магазинах, автомобиль для разъездов и пр., имеет мало общего с положением работницы, которая вынуждена бегать по лавкам, сама готовить обед и пешком приводить детей из детского сада, если он вообще существует. Никакие социалистические этикетки не скроют этого социального контраста, который не меньше, чем контраст между бур- жуазной дамой и пролетаркой в любой стране Запада. Действительно социалистическая семья, с которой общество снимет пов- седневную обузу невыносимых и унизительных забот, не будет нуждаться ни в какой регламентации, и самое понятие законодательства об абортах или разводе будет для нее звучать не многим лучше, чем воспоминанья о домах терпимости или человеческих жертвоприношениях. Октябрьское законода- тельство сделало смелый шаг в сторону такой семьи. Экономическая и культурная отсталость вызвала жестокую реакцию. Термидорианское законо- дательство отступает к буржуазным образцам, прикрывая отступление фальшивыми речами о святости "новой" семьи. Социалистическая несостоя- тельность и в этом вопросе прикрывается ханжеской респектабельностью. Есть искренние наблюдатели, которых, особенно в вопросе о детях, пот- рясает противоречие между высокими принципами и неприглядной действи- тельностью. Один такой факт, как свирепые уголовные кары против беспри- зорных детей, способен внушить мысль, что социалистическое законода- тельство в защиту женщины и ребенка - не что иное, как сплошное лицеме- рие. Есть противоположный род наблюдателей, которых подкупает широта и великодушие замысла, облеченного в форму законов и административных ор- ганов; при виде бьющихся в нужде матерей, проституток и беспризорных эти оптимисты говорят себе, что дальнейший рост материального богатства на- полнит постепенно социалистические законы плотью и кровью. Не легко ре- шить, какой из двух подходов ошибочнее и вреднее. Не видеть широты и смелости социального плана, значительности первых этапов его выполнения и открывающихся великих возможностей могут только люди, пораженные исто- рической слепотой. Но нельзя, с другой стороны, не возмущаться пассив- ным, по существу индифферентным оптимизмом тех, которые закрывают глаза на рост социальных противоречий и утешают себя видами на будущее, ключ от которого они почтительно предлагают оставить в руках бюрократии. Как будто равенство прав женщины и мужчины не превратилось уже в равенство их бесправия перед бюрократией! И как будто в какой-нибудь вещей книге твердо обещано, что советская бюрократия не может принести новый гнет, вместо освобождения. Как мужчина порабощал женщину; как эксплуататор подчинял себе их обо- их; как трудящиеся пробовали ценою крови освободиться от рабства и только сменили одни цепи на другие, - обо всем этом история может расс- казать многое; в сущности она не рассказывает ничего другого. Но как действительно освободить ребенка, женщину, человека, на этот счет гото- вых положительных примеров еще нет. Весь прошлый исторический опыт, насквозь отрицательный, требует от трудящихся прежде всего непримиримого недоверия к привилегированным и бесконтрольным опекунам! Борьба с молодежью. Всякая революционная партия прежде всего находит опору в молодом по- колении восходящего класса. Политическое одряхление выражается в утрате способности привлекать под свое знамя молодежь. Повально сходящие со сцены партии буржуазной демократии вынуждены уступать молодежь либо ре- волюции, либо фашизму. Большевизм в подполье всегда был партией молодых рабочих. Меньшевики опирались на более солидную и квалифицированную вер- хушку рабочего класса, весьма кичились этим и глядели на большевиков сверху вниз.
|