Меня послали съ грузовикомъ пересыпать бобы изъ какихъ-то закромовъ въ мешки на заводъ Гена, на Пересыпи. Шофферъ {258} съ грузовикомъ уехалъ, и мне пришлось работать одному. Было очень неудобно -- некому мешокъ держать. Работаю. Прогуделъ заводской гудокъ. Мимо склада -- онъ былъ несколько въ сторонке -- бредутъ кучки рабочихъ, голодныхъ, рваныхъ, истомленныхъ. Прошли, заглянули, пошептались, потоптались, вошли въ складъ. -- Что-жъ это они, сукины дети, на такую работу одного человека поставили? Я ответилъ, что что же делать, вероятно, людей больше нетъ. -- У нихъ-то грузчиковъ нету? У нихъ по коммиссариатамъ одни грузчики и сидятъ. Ну, давайте, мы вамъ подсобимъ. Подсобили. Ихъ было человекъ десять -- и бобы были ликвидированы въ течение часа. Одинъ изъ рабочихъ похлопалъ ладонью последний завязанный мешокъ. -- Вотъ, значитъ, ежели коллективно поднажмать, такъ разъ -- и готово. Ну, закуримъ что ли, что-бъ дома не журились. Закурили, поговорили о томъ, о семъ. Стали прощаться. Я поблагодарилъ. Одинъ изъ рабочихъ, сумрачно оглядывая мою внешность, какъ-то, какъ мне тогда показалось, подозрительно спросилъ: -- А вы-то давно на этомъ деле работаете? Я промычалъ что-то не особенно внятное. Первый рабочий вмешался въ мои междометия. -- А ты, товарищокъ, дуру изъ себя не строй, видишь, человекъ образованный, разве его дело съ мешками таскаться. Сумрачный рабочий плюнулъ и матерно выругался: -- Вотъ поэтому-то, мать его... , такъ все и идетъ. Которому мешки грузить, такъ онъ законы пишетъ, а которому законы писать, такъ онъ съ мешками возится. Учился человекъ, деньги на него страчены... По такому путе далеко-о мы пойдемъ. Первый рабочий , прощаясь и подтягивая на дорогу свои подвязанные веревочкой штаны, успокоительно сказалъ: -- Ну, ни черта. Мы имъ кишки выпустимъ! Я отъ неожиданности задалъ явственно глуповатый вопросъ: кому это, имъ? -- Ну, ужъ кому, это и вы знаете и мы знаемъ. Повернулся, подошелъ къ двери, снова повернулся ко мне и показалъ на свои рваные штаны. -- А вы это видали? Я не нашелъ, что ответить: я и не такие штаны видалъ, да и мои собственные были ничуть не лучше. -- Такъ вотъ, значитъ, въ семнадцатомъ году, когда товарищи про все это разорялись, вотъ, думаю, будетъ рабочая власть, такъ будетъ у меня и костюмчикъ, и все такое. А вотъ съ того времени -- какъ были эти штаны, такъ одни и остались. Одного прибавилось -- дыръ. И во всемъ такъ. Хозяева! Управители! Нетъ, ужъ мы имъ кишки выпустимъ... Насчетъ "кишекъ" пока что -- не вышло. Сумрачный рабочий оказался пророкомъ: пошли, действительно, далеко -- гораздо {259} дальше, чемъ въ те годы могъ кто бы то ни было предполагать.... Кто-же былъ типиченъ для рабочаго класса? Те, кто грабилъ буржуйския квартиры, или те, кто помогалъ мне грузить мешки ? Донбассовские рабочие, которые шли противъ добровольцевъ, подпираемые сзади латышско-китайско-венгерскими пулеметами, или ижевские рабочие, сформировавшиеся въ ударные колчаковские полки? Прошло много, очень много летъ. Потомъ были: "углубления революции", ликвидация кулака, какъ класса, на базе сплошной "коллективизации деревни", голодъ на заводахъ и въ деревняхъ, пять миллионовъ людей въ концентрационныхъ лагеряхъ, ни на одинъ день не прекращающаяся работа подваловъ ВЧК-ОГПУ-Наркомвнудела. За эти путанные и трагически годы я работалъ грузчикомъ, рыбакомъ, кооператоромъ, чернорабочимъ, работникомъ социальнаго страхования, профработникомъ и, наконецъ, журналистомъ. Въ порядке ознакомления читателей съ источниками моей информации о рабочемъ классе России, а также и объ источникахъ пропитания этого рабочаго класса -- мне хотелось бы сделать маленькое отступление на аксаковскую тему о рыбной ловле удочкой. Въ нынешней советской жизни это не только тихий спортъ, на одномъ конце котораго помещается червякъ, а на другомъ дуракъ. Это способъ пропитания. Это одинъ -- только одинъ -- изъ многихъ ответовъ на вопросъ: какъ же это, при томъ способе хозяйствования, какой ведется въ Советской России, пролетарская и не пролетарская Русь не окончательно вымираетъ отъ голода. Спасаютъ, въ частности, просторы. Въ странахъ, где этихъ просторовъ нетъ, революция обойдется дороже. Я знаю инженеровъ, бросавшихъ свою профессию для рыбной ловли, сбора грибовъ и ягодъ. Рыбной ловлей, при всей моей безталанности въ этомъ направлении, не разъ пропитывался и я. Такъ вотъ. Безчисленные таборы рабочихъ: и использующихъ свой выходной день, и техъ, кто добываетъ пропитание свое въ порядке "прогуловъ", "лодырничанья" и "летучести", бродятъ по изобильнымъ берегамъ российскихъ озеръ, прудовъ, рекъ и речушекъ. Около крупныхъ центровъ, въ частности, подъ Москвой эти берега усеяны "куренями" -- земляночки, прикрытыя сверху хворостомъ, еловыми лапами и мхомъ.
|