Чего он требовал? Бойкота палаты. Он сказал либералам: вы с вашими лже-конституционными бирюльками становитесь между народом и его врагами. Вы маскируете действительные отношения. Вы мешаете накоплению в массах революционного гнева. Вы тормозите решительную ликвидацию абсолютизма. Но либеральная буржуазия "мужественно" не внимала голосу слева (на это у нее всегда хватало мужества!) - она оставалась на своем посту, на посту предателя интересов свободы - и ей, либеральной буржуазии, Пруссия и пруссифицированная Германия обязаны своими полуабсолютистскими порядками. "Всякое политическое дело, - сказал тогда Лассаль, - состоит в высказывании того, что есть, и с этого начинается. Всякое политическое малодушие состоит в замалчивании и затушевывании того, что есть". Теперь попробуйте, г. профессор, стать лицом к народу и во всеуслышание сказать, что есть. Государственная Дума есть предумышленное издевательство над народным представительством. Это народное представительство - без народа. Государственная Дума вводит представителей имущих классов в переднюю Государственного Совета. Государственная Дума есть организованная сделка реакции с имущей оппозицией с целью задушить народную революцию. Дарованное верхушке избирательное право есть право политического предательства народа. Вот краткое и точное выражение того, что есть. Вы этого, конечно, не скажете народу. Но мы скажем. Если же вы попытаетесь спорить с нами - не на либеральных банкетах, а пред лицом массы - мы вам покажем, что мы на нашем грубом, резком революционном языке умеем быть неотразимо убедительны и красноречивы. Мы это покажем, г. профессор! После того, как будет ясно высказано, что есть, вы можете сделать, что найдете для себя более выгодным. Вы можете принять сделку или отвергнуть ее, вступить в переднюю или оставаться с народом на улице. Партия пролетариата, партия революции, не ответственна пред массами за поведение либералов. Вы боитесь порвать с Думой, потому что для вас этот конституционный мираж кажется реальностью в той сухой бесплодной пустыне, по которой русский либерализм бродит вот уже не первый десяток лет. Если Дума не будет созвана, где же путь к конституции? - спрашиваете вы себя в тоске. Для вас вся великая тяжба народа с абсолютизмом сводится к земским съездам, верноподданническим депутациям, конституционным адресам, рескриптам, совещаниям и манифестам. Вы ни словом не касаетесь в вашей статье того глубокого процесса роста сплоченности и революционной сознательности масс, без которого немыслимы были бы ни последние шаги либерализма, ни последние шаги монархии. Вам кажется, что раз у царизма исторгнут манифест, этим самым вам дана возможность стать на почву этого канцелярского документа, истолковывать его, делать из него выводы и отстаивать их собственными средствами. Вы призываете защитников свободы быть "на своем посту" - и вы думаете, что отныне единственным постом для защитников свободы является Государственная Дума. Я не знаю, существовало ли для вас революционное движение до 6 августа, но после этого дня оно для вас раз на всегда перестает существовать. Революционное движение масс, - вот та мелочь, которую вы упустили в вашем политическом счете, г. профессор. А между тем и после 6 августа, как и до этого дня, революционная масса была и остается единственной силой демократического переворота. Другой силы нет, г. профессор. Как бы вы, будущие депутаты Государственной Думы, ни были искусны в конституционной казуистике, стоит только стихнуть революции, и - реакция прогонит вас, четыреста двадцать "представителей народа", как она это в свое время сделала в Берлине, Вене и Франкфурте*170, - потому что она призвала вас не ради ваших прекрасных глаз. Если же революция не стихнет, бюрократия будет цепляться за вас, как за опору, и если вы действительно попробуете представить из себя такую опору, - а ваше положение вынудит вас к этому, - победоносная революция вышвырнет вас на улицу, как она это сделала в 48 г. с палатой Людовика-Филиппа*171. Вы предлагаете не смущаться ни голосами справа, ни голосами слева. К счастью, г. профессор, вам и вашим единомышленникам грозит опасность и справа и слева. Революционная масса - единственная сила демократического переворота. Какую же роль может сыграть в росте революции Государственная Дума, избранная от верхов при молчаливом попустительстве низов? Она немедленно же станет тормозом революции, - или попытается стать им. Цензовая партия буржуазного "порядка" постарается использовать эту организационную базу для того, чтобы раздавить рабочую революцию и подготовить почву для царистской контр-революции. Мы не думаем, чтобы вы, г. Милюков, способны были играть какую-нибудь руководящую роль в деле кровавого подавления царистско-буржуазным блоком рабочей революции; для этого найдутся другие люди. Вы и вам сродные подготовляете лишь необходимые для этого условия. Вы хотите добиться безмятежных выборов, рисуя Государственную Думу, как переходный этап, тогда как те социальные силы, из представителей которых она составится, станут ее отстаивать вооруженной рукой, как конечный идеал. Вы рисуете дальнейшую задачу, как логическое углубление и укрепление октроированной конституции на данных ею законных основах, тогда как задача в том, чтобы вырвать из рук абсолютизма материальные условия власти революционной победой.
|