Рост кулачества испугал видных участников правящей группы, Зиновьева и Каменева, не случайно бывших председателями советов двух важнейших пролетарских центров: Ленинграда и Москвы. Но провинция и особенно бюрократия стояли твердо за Сталина. Курс на крепкого фермера одержал победу. Зиновьев и Каменев со своими сторонниками примкнули в 1926 г. к оппозиции 1923 года ("троцкисты"). Коллективизация сельского хозяйства не отрицалась, конечно, правящей фракцией "в принципе" и тогда. Но ей отводилось место в перспективе де- сятилетий. Будущий народный комиссар земледелия Яковлев писал в 1927 го- ду, что, хотя социалистическое переустройство деревни может быть осу- ществлено только через коллективизацию, но "конечно не в один-два-три года, может быть, не в одно десятилетие". "Колхозы и коммуны - продолжал он - ...являются в настоящее время и еще долгое время, несомненно, будут только островками в море крестьянских хозяйств". Действительно, в этот период в коллективы входило всего лишь 0,8% дворов. Борьба в партии из-за так называемой "генеральной линии", прорвавшая- ся наружу в 1923 году, приняла с 1926 года особенно напряженный и страстный характер. В своей обширной платформе, охватывавшей все пробле- мы хозяйства и политики, оппозиция писала: "Партия должна дать сокруши- тельный отпор всем тенденциям, направленным к упразднению или подрыву национализации земли, одного из устоев диктатуры пролетариата". В этом вопросе победа была одержана оппозицией; прямые покушения на национали- зацию были оставлены. Но вопрос не исчерпывался, конечно, формами собственности на землю. "Растущему фермерству деревни - продолжала платформа - должен быть противопоставлен более быстрый рост коллективов. Необходимо системати- чески, из года в год, производить значительные ассигнования на помощь бедноте, организованной в коллективы"... "Задачей перевода мелкого про- изводства в крупное, коллективистическое, должна быть проникнута вся ра- бота кооперации". Но широкая программа коллективизации упорно считалась для ближайших лет утопией. Во время подготовки XV съезда партии , имевше- го своей задачей исключение левой оппозиции, Молотов, будущий председа- тель Совета народных комиссаров, повторял: "скатываться (!) к бедняцким иллюзиям о коллективизации широких крестьянских масс уже в настоящих ус- ловиях нельзя". По календарю значился конец 1927 г. Так далека была в то время правящая фракция от своей собственной завтрашней политики в дерев- не! Те же годы (1923-28) прошли в борьбе правящей коалиции (Сталин, Моло- тов, Рыков, Томский, Бухарин; Зиновьев и Каменев перешли в оппозицию в начале 1926 г.) против сторонников "сверхиндустриализации" и планового руководства. Будущий историк не без изумления восстановит те настроения злобного недоверия к смелой хозяйственной инициативе, которыми было насквозь пропитано правительство социалистического государства. Ускоре- ние темпа индустриализации происходило эмпири чески, под толчками извне, с грубой ломкой всех расчетов на ходу и с чрезвычайным повышением нак- ладных расходов. Требование выработки пятилетнего плана, выдвинутое оп- позицией с 1923 года, встречалось издевательствами, в духе мелкого бур- жуа, который боится "скачков в неизвестное". Еще в апреле 1927 года Ста- лин утверждал на пленуме Центрального Комитета, что приступать к строи- тельству днепровской гидростанции было бы для нас то же, что для мужика покупать граммофон вместо коровы. Этот крылатый афоризм резюмировал це- лую программу. Не лишне напомнить, что вся мировая буржуазная печать, и вслед за ней социалдемократическая, сочу<в>ственно повторила в те годы официальные обвинения против "левой оппозиции" в индустриальном роман- тизме. Под шум партийных дискуссий крестьянин на недостаток промышленных то- варов отвечал все более упорной стачкой: не вывозил на рынок зерна и не увеличивал посевы. Правые (Рыков, Томский, Бухарин), задававшие в тот период тон, требовали предоставить больше простора капиталистическим тенденциям деревни, повысив цены на хлеб, хотя бы за счет снижения тем- пов промышленности. Единственный выход при такой политике мог бы состо- ять в том, чтобы в обмен на вывозимое заграницу фермерское сырье ввозить готовые изделия. Но это означало бы строить смычку не между крестьянским хозяйством и социалистической промышленностью, а между кулаком и мировым капитализмом. Не стоило для этого производить октябрьский переворот. "Ускорение индустриализации - возражал представитель оппозиции на конференции партии в 1926 году - в частности, путем более высокого обло- жения кулака, даст большую товарную массу, которая понизит рыночные це- ны, а это выгодно, как для рабочих, так и для большинства крестьянства... Лицом к деревне - не значит спиною к промышленности; это значит промышленностью к деревне, ибо "лицо" государства, не обладающего промышленностью, само по себе деревне не нужно". В ответ Сталин громил "фантастические планы" оппозиции: индустрия не должна "забегать вперед, отрываясь от сельского хозяйства и отвлекаясь от темпа накопления в нашей стране".
|