Ноги ныли. У Юры лицо мертвецки посинело. Моя рана на спине прилипла къ рубашке, и первымъ же движениемъ я снова сорвалъ какой-то подживший слой. Съ юго востока, съ линии облавы, снова стали {471} доноситься звуки собачьяго лая и выстреловъ. Въ кого они тамъ стреляли -- понятия не имею. Мы прошли въ предразсветной тьме еще версты полторы две вдоль берега и обнаружили какой-то полуостровокъ, совершенно заросший лесомъ и кустарниками и вдававшийся въ озеро метровъ на двести. Съ берегомъ полуостровокъ соединяла заливаемая водой песчаная коса. Светало, и надъ водой плыли пронизывающие утренние туманы. Где-то, совсемъ ужъ недалеко отъ насъ, прогрохоталъ выстрелъ и залаяла собака... Ни я, ни Юра не говорили почти ничего: все и такъ было ясно. Пробрались на полуостровокъ, срезали ножами несколько сухихъ елокъ, связали длинный, достаточно грузоподъемный, но въ общемъ весьма малоустойчивый плотикъ, подтянули его къ воде, нагрузили рюкзаки и одежду. И опять стукъ моторки. Опять залезли въ кусты. На этотъ разъ моторка прошла къ северу, то скрываясь въ пеленахъ тумана, то показываясь во всемъ своемъ великолепии: небольшая, изящная лодочка съ прицепнымъ моторомъ, съ прожекторомъ, съ пулеметомъ и съ четырьмя человеками команды. Я сказалъ Юре: если захватятъ насъ на переправе -- капитулировать безъ никакихъ и, когда насъ станутъ подымать на бортъ (никакому чекисту не придетъ въ голову тыкать наганомъ въ голаго человека) -- схватиться въ обнимку съ ближайшимъ изъ чекистовъ, всей своей удвоенной тяжестью плюхнуться на бортъ : моторка , конечно, перевернется. А тамъ въ воде действовать по обстоятельствамъ... Спросилъ Юру, помнитъ ли онъ одинъ изъ подходящихъ приемовъ джиу-джитсу, который могъ бы быть примененъ въ такихъ не совсемъ обычныхъ условияхъ. Юра помнилъ. Стукъ моторки затихъ. Едва ли она успеетъ вернуться обратно за полчаса -- черезъ полчаса мы будемъ уже на томъ берегу. Никогда ни въ одномъ состязании я не развивалъ такого количества плавательной энергии. Приходилось работать только левой рукой, правая буксировала плотикъ. Юра сделалъ остроумнее: взялъ въ зубы конецъ веревки, которою былъ привязанъ къ плотику нашъ багажъ, и плылъ классическимъ брассомъ. Когда мы вплывали въ полосу тумана -- я начиналъ бояться, какъ бы намъ не потерять направления. Когда туманъ уходилъ -- подымался страхъ, что насъ заметятъ съ берега и начнутъ стрелять. Но метрахъ въ двухстахъ опасения насчетъ стрельбы более или менее улеглись. По роду своей деятельности я сталкивался со стрелковымъ деломъ и зналъ, что на разстоянии двухсотъ метровъ советской трехлинейки можно не очень опасаться: даетъ такое разсеяние, что на двести метровъ попасть въ головную мишень можно только случайно -- отчего стрелковые рекорды ставятся преимущественно винтовками Росса. Камыши противоположнаго берега приближались съ ужасающей медленностью. Наконецъ, ноги почувствовали топкое и вязкое дно. Идти было еще нельзя, но на душе стало спокойнее. Еще черезъ полсотни метровъ мы стали на ноги, выволокли плотикъ на берегъ, разобрали его, веревки захватили съ собой, а бревнышки {472} разсовали по камышу, чтобы не оставлять следовъ нашей переправы. То-ли отъ холода, то-ли отъ пережитаго волнения я дрожалъ, какъ въ лихорадке. Пробежали полсотни метровъ до ближайшаго леса. Юра съ безпокойствомъ растеръ меня своей рубашкой, мы оделись и поднялись на обрывистый берегъ. Было уже совсемъ светло. По серебряной поверхности озера скользила все та же моторка . Изъ лесу, съ той стороны озера, слышались собачьи голоса и ружейные выстрелы. -- Видимо, они тамъ другъ по другу шпарятъ, -- сказалъ Юра. -- Хоть бы только не мазали! Эхъ, если бы намъ по винтовке. Мы бы... поразговаривали... Долженъ сознаться, что "поразговаривать" и у меня руки чесались... И въ такой степени, что если бы было оружие, то я не столько былъ бы озабоченъ спасениемъ собственной жизни, сколько показомъ этимъ неизвестнымъ мне комсомольцамъ всехъ неудобствъ азарта охоты за человекомъ. Но оружия не было. Въ конечномъ счете, это вышло не такъ плохо. Будь оружие, мы, вероятно, ввязались бы въ перепалку. Кое-кого ухлопали бы, но едва-ли выскочили бы изъ этой перепалки живьемъ... Была и такая переправа... Днемъ мы подошли къ какой-то реке, разлившейся неширокими затонами и озерками. Прошли версты две вдоль берега -- и на противоположномъ берегу увидели рыбачью лодку. Лодка, повидимому, была "на ходу" -- въ ней лежали весла, багоръ и что-то еще... Въ сущности, это было большою неосторожностью, но мы решили воспользоваться этой лодкой для переправы. Юра молниеносно разделся, переплылъ реку, доставилъ лодку къ нашему берегу, и мы въ две-три минуты очутились на той стороне.
|