Что человечество, в общем, от природы питает склонность к покою и лени, в этом нас убеждает роковой опыт, почерпнутый из поведения нашей мануфактурной черни, которая работает в среднем не более 4 дней в неделю, за исключением случаев вздорожания жизненных средств... Предположим, что бушель пшеницы представляет все жизненные средства рабочего, что он стоит 5 шилл., и что рабочий зарабатывает своим трудом один шиллинг в день. В таком случае ему приходится проработать всего 5 дней в неделю и всего 4 дня, если бушель стоит 4 шиллинга... Но так как в этом королевстве заработная плата много выше по сравнению с ценой жизненных средств, то у мануфактурного рабочего, который проработал 4 дня, имеется денежный излишек, на который он может остаток недели прожить в праздности... Надеюсь, мною сказано достаточно для того, чтобы доказать, что умеренный труд в течение 6 дней в неделю не есть рабство. Наши сельскохозяйственные рабочие работают 6 дней в неделю, и по всем признакам – это счастливейшие из рабочих (labouring poor),[315 - “An Essay on Trade and Commerce etc.”. London, 1770, Сам автор на стр. 96 рассказывает, в чем заключалось уже в 1770 г. “счастье” английских сельскохозяйственных рабочих. “Их рабочая сила (“their working powers”) всегда напряжена до крайности (“on the Stretch????”); они не могли бы ни жить хуже, чем живут (“they cannot live cheaper than they do”), ни работать тяжелее (“nor work harder”)”] голландцы по стольку же дней работают в мануфактурах и производят впечатление очень счастливого народа. Так же работают французы, если в рабочую неделю не вклиниваются многочисленные праздники...[316 - Протестантизм играет важную роль в генезисе капитала уже потому, что он превращает почти все традиционные праздничные дни в рабочие дни.] Но наша чернь вбила себе в голову мысль, будто ей, как англичанам, по праву рождения принадлежит привилегия пользоваться большей свободой и независимостью, чем” (рабочему народу) “в какой-либо другой европейской стране. Поскольку эта идея оказывает влияние на мужество наших солдат, она, быть может , приносит некоторую пользу; но чем менее заражены ею мануфактурные рабочие , тем лучше для них самих и для государства. Рабочим никогда не следовало бы считать себя не зависимыми от своих начальников (“independent of their superiors”)... Чрезвычайно опасно потакать сброду в промышленном государстве, как наше, в котором, быть может , 7/8 всего населения имеют лишь небольшую собственность или совсем ее не имеют...[317 - “An Essay on Trade and Commerce etc.”. London, 1770, p. 41, 15, 96, 97, 55, 56, 57] Полного излечения не последует до тех пор, пока наша промышленная беднота не согласится работать в продолжение 6 дней за такую же сумму, которую она зарабатывает теперь в течение дня”[318 - Там же, стр. 69. Еще в 1734 г. Джейкоб Вандерлинт разъяснил, что тайна всех жалоб капиталистов на леность рабочих просто-напросто заключается в том, что они хотели бы получить за прежнюю заработную плату 6 рабочих дней вместо четырех.] В этих целях, равно как и для “искоренения лени, распутства и романтических бредней о свободе”, ditto [а также] для “уменьшения налогов в пользу бедных, поощрения духа предприимчивости и для понижения цены труда в мануфактурах”, наш верный Эккарт капитала предлагает испытанное средство: рабочих, нуждающихся в общественной благотворительности, т. е. пауперов, запирать в “идеальный работный дом” (an ideal workhouse). “Такой дом должен быть сделан домом ужаса (house of terror).[319 - Там жe, стр. 242 – 243: “Такой идеальный работный дом следует сделать “домом ужаса”, а не приютом для бедных, где они получают обильную пищу, теплую и приличную одежду и где весьма мало работают”.] В этом “доме ужаса”, в этом “идеале работного дома”, работа должна продолжаться по 14 часов в сутки, включая сюда, однако, и время на еду, так что остается полных 12 часов труда”.[320 - Там же [стр. 260]. “Французы”, – говорит автор,– “смеются над нашими восторженными идеями о свободе” (там же, стр. 78).] Двенадцатичасовой рабочий день в “ideal workhouse”, в доме ужаса 1770 года! Шестьдесят три года спустя, в 1833 г., когда английский парламент в четырех фабричных отраслях уменьшил до 12 полных рабочих часов рабочий день детей от 13 до 18-летнего возраста, казалось, пробил последний час английской промышленности! В 1852 г., когда Луи Бонапарт, чтобы упрочиться в глазах буржуазии, вздумал посягнуть на установленный законом рабочий день, французский рабочий народ в один голос заявил: “Закон, сокративший рабочий день до 12 часов, – это единственное благо, которое осталось нам от законодательства республики!”.[321 - “Они возражали особенно против работы, продолжающейся более 12 часов в день, потому что закон, устанавливающий такой рабочий день, есть единственное благо, которое осталось им от законодательства республики” (“Reports of Insp. of Fact. 31st Octob. 1855”, p. 80). Французский закон 5 сентября 1850 г. о двенадцатичасовом рабочем дне, это измененное на буржуазный лад издание декрета временного правительства от 2 марта 1848 г., распространяет свое действие на все мастерские без различия.
|