Ну, садитесь, разсказывайте. Я протеръ очки. Передо мною -- фигура, мне вовсе неизвестная, но, во всякомъ случае, ясно выраженный одесситъ: его собственная мамаша не могла бы определить процентъ турецкой, еврейской, греческой, русской и прочей крови, текущей въ его жилахъ. На крепкомъ туловище -- дубовая шея, на ней -- жуликовато-добродушная и энергичная голова, покрытая густой черной шерстью... Где это я могъ его видеть? Понятия не имею. Я сажусь. -- Насчетъ моей работы въ "Динамо" дело, мне кажется, не такъ просто. Мои статьи... -- А плевать намъ на ваши статьи. Очень мне нужны ваши статьи. Я о нихъ даже и спрашивать не хочу. Что, вы будете толкать штангу статьями или вы ее будете толкать руками? Вы раньше разсказывайте. Я разсказываю. -- Ну, въ общемъ, все въ порядке. Страницы вашей истории перевертываются дальше. Мы здесь такое дело развернемъ, что Москва ахнетъ... На начальника лагпункта вы можете наплевать. Вы же понимаете, у насъ председатель -- самъ Успенский (начальникъ ББК), заместителемъ его -- Радецкий, начальникъ третьяго отдела (лагерное ГПУ), что намъ УРО? Хе, плевать мы хотели на УРО. Я смотрю на начальника учебной части и начинаю соображать, что, во-первыхъ, за нимъ не пропадешь и что, во-вторыхъ, онъ собирается моими руками сделать себе какую-то карьеру. Но кто онъ? Спросить неудобно. -- А жить вы съ сыномъ будете здесь , мы вамъ отведемъ комнату. Ну да, конечно же, и сына вашего мы тоже устроимъ -- это ужъ, знаете, если "Динамо" за что-нибудь берется, такъ оно это устраиваетъ на бене мунесъ... А вотъ, кстати, и Батюшковъ идетъ, вы не знакомы съ Батюшковымъ? Въ комнату вошелъ крепкий, по военному подтянутый человекъ. Это былъ Федоръ Николаевичъ Батюшковъ , одинъ изъ лучшихъ московскихъ инструкторовъ, исчезнувший съ московскаго горизонта въ связи съ уже известной политизацией физкультуры. Мы съ нимъ обмениваемся подходящими къ данному случаю междометиями. -- Такъ, -- заканчиваетъ Батюшковъ свои междометия, -- словомъ, {296} какъ говорится, все дороги ведутъ въ Римъ. Но, главное, сколько? -- Восемь. -- Статьи? -- 58-6 и такъ далее. -- И давно вы здесь ? Разсказываю. -- Ну, ужъ это вы, И. Л., извините, это просто свинство. Если вамъ самому доставляетъ удовольствие чистить уборныя -- ваше дело. Но ведь вы съ сыномъ? Неужели вы думали, что въ России есть спортивная организация, въ которой васъ не знаютъ? Въ мире есть солидарность классовая, рациональная, ну, я не знаю, какая еще, но превыше спортивной солидарности -- нетъ ничего. Мы бы васъ въ два счета приспособили бы. -- Вы, Ф. Н., не суйтесь, -- сказалъ начальникъ учебной части. -- Мы уже обо всемъ договорились. -- Ну, вы договорились, а я поговорить хочу... Эхъ, и заживемъ мы тутъ съ вами. Будемъ, во-первыхъ, -- Батюшковъ загнулъ палецъ, -- играть въ теннисъ, во вторыхъ, купаться, въ третьихъ, пить водку, въ четвертыхъ... въ четвертыхъ, кажется, ничего... -- Послушайте, Батюшковъ , -- оффициальнымъ тономъ прервалъ его начальникъ учебной части, -- что вы себе, въ самомъ деле позволяете, ведь работа же есть. -- Ахъ, плюньте вы на это къ чортовой матери, Яковъ Самойловичъ, кому вы это будете разсказывать? Ивану Лукьяновичу? Онъ на своемъ веку сто тысячъ всякихъ спортивныхъ организаций ревизовалъ. Что, онъ не знаетъ? Еще не хватало, чтобы мы другъ передъ другомъ дурака валять начали. Видъ, конечно, нужно делать... -- Ну, да, вы понимаете, -- несколько забезпокоился начальникъ учебной части, -- понимаете, намъ нужно показать классъ работы . -- Ну, само собой разумеется. Делать видъ -- это единственное, что мы должны будемъ делать. Вы ужъ будьте спокойны, Я. С. -- И. Л. тутъ такой видъ разведетъ, что вы прямо въ члены ЦК партии попадете. Верхомъ ездите? Нетъ? Ну, такъ я васъ научу, будемъ вместе прогулки делать... Вы, И. Л., конечно, можетъ быть, не знаете, а можетъ быть, и знаете, что приятно увидеть человека, который за спортъ дрался всерьезъ... Мы же, низовые работники, понимали, что кто -- кто, а ужъ Солоневичъ работалъ за спортъ всерьезъ, по совести. Это не то, что Медоваръ. Медоваръ просто спекулируетъ на спорте. Почему онъ спекулируетъ на спорте, а не съ презервативами -- понять не могу... -- Послушайте, Батюшковъ , -- сказалъ Медоваръ, -- идите вы ко всемъ чертямъ, очень ужъ много вы себе позволяете. -- А вы не орите, Яковъ Самойловичъ я ведь васъ знаю, вы просто милейшей души человекъ. Вы сделали ошибку, что родились передъ революцией и Медоваромъ, а не тысячу летъ тому назадъ и не багдадскимъ воромъ... -- Тьфу, -- плюнулъ Медоваръ, -- разве съ нимъ можно {297} говорить? Вы же видите, у насъ серьезный разговоръ, а эта пьяная рожа... -- Я абсолютно трезвъ. И вчера, къ сожалению, былъ абсолютно трезвъ. -- На какия же деньги вы пьянствуете? -- удивился я. -- Вотъ на те же самыя, на которыя будете пьянствовать и вы.
|