Об этом и нам случалось говорить не раз. Однако же европейскому пролетариату удалось помешать нас разгромить только потому, что его давление присоединилось к тягчайшим объективным последствиям империалистской войны и к обостренным ею мировым антагонизмам. Какой из этих элементов: борьба империалистских лагерей, хозяйственная разруха или давление пролетариата, имел решающее значение, ответить нельзя, да и вопроса так нельзя ставить. Но что одного мирного давления недостаточно, это слишком ясно показала империалистская война, разразившаяся несмотря на все " давления ". Наконец, и это самое главное, если давление пролетариата в первые наиболее критические для советской республики годы оказалось действительным, то только потому, что дело шло тогда для рабочих Европы не о давлении, а о борьбе за власть, причем борьба не раз принимала форму гражданской войны . В 1905 году в Европе войны не было, не было разрухи, капитализм и милитаризм отличались бешенным полнокровием. Помешать Вильгельму и Францу Иосифу ввести свои войска в Царство Польское и прийти вообще на помощь царю "давление" тогдашней социалдемократии было абсолютно не в силах. Да и в 1918 году давление германского пролетариата не помешало Гогенцоллерну занять Прибалтику и Украину; если он не дошел до Москвы, то только потому, что не хватило военных сил. Иначе почему и зачем мы заключали брестский мир? Как легко люди забывают вчерашний день! Не ограничиваясь надеждой на "давление" пролетариата, Ленин не раз говорил, что без немецкой революции мы погибнем наверняка. И это было по существу правильно, хотя сроки передвинулись. Не нужно иллюзий: мы получили мораториум без обозначенного срока. Мы живем по прежнему в условиях "передышки". Такое состояние, когда пролетариат еще не может взять власть, но уже мешает буржуазии пользоваться властью для войны , есть состояние неустойчивого классового равновесия в его высшем выражении. Неустойчивое равновесие потому так и называется, что оно не может долго держаться. Оно должно разрешиться в ту или другую сторону. Либо пролетариат приходит к власти, либо буржуазия рядом последовательных разгромов ослабляет революционное давление настолько, чтоб вернуть себе свободу действий, прежде всего, в вопросе войны и мира. Только реформист может представлять себе давление пролетариата на буржуазное государство, как перманентно возрастающий фактор, и как гарантию от интервенции. Из такого именно представления и родилась теория построения социализма в одной стране при нейтрализации мировой буржуазии (Сталин). Так как сова вылетает в сумерки, то и сталинская теория нейтрализации буржуазии путем давления пролетариата возникла не раньше, чем стали исчезать условия, ее породившие. В то время, как неправильно истолкованный опыт послевоенного периода привел к фальшивой надежде обойтись без революции европейского пролетариата, заменив ее "поддержкой" вообще, мировое положение претерпело крутые перемены. Поражения пролетариата открыли пути для капиталистической стабилизации. Послевоенная разруха капитализма оказалась преодолена. Поднялись новые поколения, не отведавшие ужасов империалистской бойни. Результат таков, что сейчас буржуазия свободнее может располагать своей военной машиной, чем пять-восемь лет тому назад. Полевение рабочих масс в дальнейшем своем развитии несомненно снова усилит их давление на буржуазное государство. Но это фактор обоюдо-острый. Именно возрастающая опасность со стороны рабочих масс может на одном из дальнейших этапов толкнуть буржуазию на решающие шаги, чтобы доказать, что она хозяин в доме, и чтобы попытаться уничтожить главный очаг заразы, советскую республику. Борьба с войной не решается давлением на правительство, а только революционной борьбой за власть. "Пацифистское" действие классовой борьбы пролетариата, как и реформистское ее действие, представляет только побочный продукт революционной борьбы за власть, имеет относительную силу и легко может перейти в свою противоположность, т. е. подтолкнуть буржуазию на путь войны . Страх буржуазии перед рабочим движением, на который так односторонне ссылается Радек, есть основная надежда всех социалпацифистов. Но один лишь "страх" перед революцией не решает. Решает революция. Вот почему Ленин говорил в 1905 году, что единственной гарантией от монархической реставрации, а в 1918 году - от реставрации капитализма, является не давление пролетариата, а его революционная победа в Европе. Это единственно правильная постановка вопроса. Несмотря на длительный характер "передышки", ленинская постановка сохраняет всю свою силу и сейчас. Не иначе ставился этот вопрос и мною. В своих "Итогах и перспективах" я писал в 1906 году: "Именно страх перед восстанием пролетариата заставляет буржуазные партии, вотирующие чудовищные суммы на военные расходы, торжественно манифестировать в пользу мира, мечтать о международных примирительных камерах, даже об организации Соединенных Штатов Европы - жалкая декламация, которая не может, разумеется, устранить ни антагонизма государств, ни вооруженных столкновений".
|