Теоретически не может быть ни малейшего сомнения в том, что, еслиб хозяйство СССР располагало золотым рублем, результаты пятиле- ток были бы неизмеримо благоприятнее, чем ныне. На нет, конечно, и суда нет. Но не надо из нужды делать добродетель, ибо это ведет, в свою оче- редь, к дополнительным хозяйственным ошибкам и потерям. "Социалистическая" инфляция.
История советской денежной системы есть не только история хозяйствен- ных трудностей, успехов и неудач, но и история зигзагов бюрократической мысли. Реставрация рубля в 1922-1924 г.г., в связи с переходом к НЭП'у, была неразрывно связана с реставрацией "норм буржуазного права" в области распределения предметов <п>отребления. Пока сохранялся курс на фермера, червонец составлял предмет правительственных забот. Наоборот, в период первой пятилетки подняты были все шлюзы инфляции. С 0,7 милл<и>арда руб- лей в начале 1925 года общая сумма денежной эмиссии поднялась к началу 1928 г. до сравнительно скромной цифры 1,7 миллиардов, сравнявшись приб- лизительно с бумажным обращением царской России накануне войны, разуме- ется, без прежней металлической базы. Дальше кривая инфляции рисуется из года в год следующим лихорадочным рядом: 2,0 - 2,8 - 4,3 - 5,5 - 8,4 последняя цифра, 8,4 миллиарда рублей, достигнута к началу 1933 года. После этого наступают годы раздумья и отступления: 6,9 - 7,7 - 7,9 мил- лиардов (1935 г.). Рубль 1924 г., приравнивавшийся при официальном обмене 13 франкам, низведен в ноябре 1935 г. до 3 франков, т.е. в четыре с лишком раза, почти нас только же, как сам французский франк в результате войны. Оба паритета, и старый и новый, имеют очень условный характер: покупательная способность рубля в мировых ценах вряд ли достигает ныне 1,5 франка. Но масштаб девальвации показывает все же, с какой головокружительной ско- ростью скользила советская валюта до 1934 года. В разгаре экономического авантюризма Сталин обещал отправить НЭП, т.е. рыночные отношения, "к чорту". Вся пресса писала, точно в 1918 го- ду, об окончательной замене купли-продажи "непосредственным социалисти- ческим распределением", внешним знаком которого объявлялась продо- вольственная карточка. В то же время инфляция категорически отрицалась, как вообще несвойственное советской системе явление. "Устойчивость со- ветской валюты, - говорил Сталин в январе 1933 г., - обеспечиваются прежде всего громадным количеством товарных масс в руках государства, пускаемых в товарооборот по устойчивым ценам". Несмотря на то, что этот загадочный афоризм не получил никакого развития или разъяснения (отчасти именно благодаря этому), он стал основным законом советской теории де- нег, точнее сказать - той самой инфляции, которая отрицалась. Червонец оказывался отныне не всеобщим эквивалентом, а только всеобщей тенью "громадного" количества товаров, причем, как всякая тень, он получил право сокращаться и удлиняться. Если эта утешительная доктрина имела ка- кой-либо смысл, то только один: советские деньги перестали быть деньга- ми; они не служат больше для измерения ценности; "устойчивые цены" наз- начаются государственной властью; червонец является только условным яр- лыком планового хозяйства, т.е. универсальной распределительной карточ- кой: словом, социализм победил "окончательно и бесповоротно". На<и>более утопические воззрения период а военного коммунизма оказа- лись восстановлены на новом экономическом базисе, правда, несколько бо- лее высоком, но, увы, все еще совершенно недоста точно м для ликвидации денежного оборота. В правящих сферах окончательно возобладал взгляд, будто при плановом хозяйстве инфляция не страшна. Это значит приблизи- тельно: при наличии компаса не опасна пробоина в судне. В действи- тельности денежная инфляция, неизбежно порождающая кредитную, ведет к замещению реальных величин фиктивными и разъедает плановое хозяйство из- нутри. Незачем говорить, что инфляция означала страшный налог на трудящиеся массы. Что касается извлеченных при ее помощи выгод для социализма, то они более, чем сомнительны. Хозяйство продолжало, правда, быстро расти, но экономическая эффективность грандиозных сооружений оценивалась ста- тистически, а не экономически. Командуя рублем, т.е. давая ему по произ- волу различную покупательную силу в различных слоях населения и секторах хозяйства, бюрократия лишила себя необходимого орудия для объективного измерения собственных успехов и неудач. Отсутствие правильного учета, которое на бумаге маскировалось комбинациями с "условным рублем", вело в действительности к упадку личной заинтересованности, к низкой производи- тельности и еще более низкому качеству товаров. Зло получило уже в течение первой пятилетки угрожающие размеры. В ию- ле 1931 г. Сталин выступил с известными "шестью условиями", которые име- ли главной задачей снизить себестоимость промышленной продукции.
|