дивиденд плюс заработная плата. Чем выше техника, чем совершеннее организация хозяйства, тем большее место занимает а по сравнению с б, тем меньшее влияние на жизненный уровень оказывают индивидуальные различия труда. Из того факта, что в СССР раз- личия заработной платы не ниже, а выше, чем в капиталистических странах, приходится сделать вывод, что акции советских граждан распределены не- равномерно, и что в доходы граждан, наряду с неодинаковой платой, входит неодинаковая доля дивиденда. В то время, как чернорабочий получает лишь б, минимальную плату, какую он, при прочих равных условиях, получал бы в капиталистическом предприятии, стахановец или чиновник получает 2а + Б или 3а + Б и т.д., причем Б может, в свою очередь, равняться 2б, 3б, и т.д. Различия в доходе определяются, другими словами, не только различи- ями индивидуальной выработки, но и замаскированным присвоением продуктов чужого труда. Привилегированное меньшинство акционеров живет за счет об- деленного большинства. Если принять, что советский чернорабочий получает больше, чем получал бы, при одинаковом уровне техники и культуры, в капиталистическом предп- риятии, т.е. что он все же является маленьким акционером, то его зара- ботную плату придется принять равной а + б. Заработок более высоких ка- тегории выразится формулами: 3а + 2б; 10а + 15б и т.д., что значит: чер- норабочий имеет одну акцию, стахановец 3, спец. - 10; сверх того их за- работные платы в собственном смысле относятся, как 1 : 2 : 15. Гимны священной социалистической собственности звучат, при этих условиях, го- раздо убедительнее для директора или стахановца, чем для рядового рабо- чего или колхозника. Между тем рядовые труженики составляют подавляющее большинство общества, и социализм рассчитан именно на них, а не на новую знать. "Рабочий в нашей стране не является наемным рабом, не является про- давцом товара - рабочей силы. Это - свободный труженик" ("Правда"). Для настоящего времени эта патетическая формула представляет собою недопус- тимое хвастовство. Передача заводов в руки государства изменила положе- ние рабочего лишь юридически; на деле он оказался вынужден жить в нужде, работая определенное число часов за определенную плату. Те надежды, ко- торые рабочий возлагал ранее на партию и профессиональные союзы, он пос- ле революции перенес на созданное им государство. Но полезная работа этого орудия оказалась ограничена уровнем техники и культуры. Чтоб повы- сить этот уровень, новое государство стало прибегать к старым методам нажима на мускулы и нервы трудящихся. Вырос корпус погонял. Управление промышленностью получило архи-бюрократический характер. Рабочие утратили какое бы то ни было влияние на руководство заводом. При сдельной оплате труда, тяжких условиях материального существования, отсутствии свободы передвижения, при ужасающей полицейщине, проникающей жизнь каждого заво- да, рабочему трудно чувствовать себя "свободным тружеником". В чиновнике он видит начальника, в государстве - хозяина. Свободный труд несовместим с существованием бюрократического государства . С необходимыми изменениями сказанное относится и к деревне. Согласно официальной теории колхозная собственность есть особая форма социалисти- ческой собственности. "Правда" пишет, что колхозы "по существу уже одно- типны с государственными, последовательно социалистическими предприятия- ми", но тут же прибавляет: гарантией социалистического развития сельско- го хозяйства является то обстоятельство, что "большевистская партия ру- ководит колхозами", т.е. отсылает нас от экономики к политике. Это озна- чает, по существу, что социалистические отношения заложены пока-что не в реальных отношениях между людьми, а в попечительном сердце начальства. Трудящиеся очень хорошо сделают, если возьмут это сердце под подозрение. На самом деле колхозное хозяйство стоит посредине между единоличным и государственным, причем мелкобуржуазные тенденции внутри колхозов как нельзя лучше дополняются быстрым развитием приусадебных, или личных хо- зяйств колхозников. Несмотря на то, что индивидуальные посевные участки колхозников составляют всего 4 миллиона гектаров против 108 миллионов колхозных посевов, т.е. менее 4%, они, благодаря интенсивной, особенно огородной культуре, доставляют крестьянской семье важнейшие предметы потребления. Главная масса рогатого скота, овец и свиней составляет собственность колхозников, а не колхозов. Крестьяне сплошь превращают свои подсобные хозяйства в основные, отодвигая малоприбыльные колхозы на второй план. Наоборот, колхозы с высокой оплатой рабочего дня поднимают- ся на более высокую социальную ступень, создавая категорию зажиточных фермеров. Центробежные тенденции еще не отмирают, а, наоборот, крепнут и растут. Во всяком случае колхозы успели пока преобразовать лишь юриди- ческие формы экономических отношений деревни, в частности, способы расп- ределения дохода, но оставили почти без перемен старую избу, огород, уход за скотом, весь ритм тяжелого мужицкого труда, в значительной мере и старое отношение к государству, которое не служит, правда, больше по- мещикам и буржуазии, но забирает у деревни слишком много в пользу горо- дов и содержит слишком много прожорливых чиновников. Для предстоящей 6 января 1937 г.
|