Потомъ, после беседъ съ библиотекаршами и собственныхъ размышлений, тайна была более или менее разгадана: советский читатель, получивший изъ библиотеки томъ Достоевскаго или Гончарова, не имеетъ никакихъ шансовъ этого тома не спереть. Такъ бывало и со мной, но я считалъ, что это только индивидуальное явление: Придетъ некая Марья Ивановна и увидитъ на столе, скажемъ, "Братьевъ Карамазовыхъ": -- И. Л., голубчикъ, ну, только на два дня, ей, Богу, только на два дня, вы все равно заняты... Ну, что вы въ самомъ деле -- я ведь культурный человекъ! Послезавтра вечеромъ обязательно принесу... Дней черезъ пять приходите къ Марье Ивановне... -- Вы ужъ, И. Л., извините, ради Бога... тутъ заходилъ Ваня Ивановъ... Очень просилъ... -- Ну, знаете, неудобно все-таки не дать: наша молодежь такъ мало знакома съ классиками... Нетъ, нетъ, вы ужъ не безпокойтесь, онъ обязательно вернетъ, я сама схожу и возьму... Еще черезъ неделю вы идете къ Ване Иванову. Ваня встречаетъ васъ несколько шумно: -- Я уже знаю, вы за Достоевскимъ... Какъ же, прочелъ... {285} Очень здорово... Эти старички -- умели, сукины дети, писать... Но, скажите, чего этотъ старецъ... 9 Шахматъ не люблю по чисто "идеологическимъ причинамъ": они чрезвычайно широко были использованы для заморачивания головъ и отвлечения оныхъ отъ, такъ сказать, политики. Теперь -- въ этихъ же целяхъ и по совершенно такой же системе используется, скажемъ, фокстротъ: чемъ бы дитя не тешилось, лишь бы есть не просило... Когда, после некоторой литературной дискуссии, вы ухитряетесь вернуться къ судьбе книги, то выясняется, что книги уже нетъ: ее читаетъ какая-то Маруся. -- Ну, знаете, что я за буржуй такой, чтобы не дать девочке книги? Что съестъ она ее? Книги -- для того, чтобы читать... Въ библиотеке? Чорта съ два получишь что-нибудь путное въ библиотеке. Ничего, прочтетъ и вернетъ. Я вамъ самъ принесу. Словомъ, вы идете каяться въ библиотеку, платите рубля три штрафа, книга исчезаетъ изъ каталога и начинается ея интенсивное хождение по рукамъ. Черезъ годъ зачитанный у васъ томъ окажется где-нибудь на стройке Игарскаго порта или на хлопковыхъ поляхъ Узбекистана. Но ни вы, ни темъ паче библиотека, этого тома больше не увидите... И ни въ какую статистику эта "читаемость" не попадетъ... Такъ, более или менее мирно, въ советской стране существуютъ две системы духовнаго питания массъ: съ одной стороны -- мощная сеть профсоюзныхъ библиотекъ, где специально натасканныя и ответственныя за наличие советскаго спроса библиотекарши втолковываютъ какимъ-нибудь заводскимъ парнямъ: -- А вы "Гидроцентрали" еще не читали? Ну, какъ же такъ! Обязательно возьмите! Замечательная книга, изумительная книга! Съ другой стороны: а) классики, которыхъ "рвутъ изъ рукъ", къ которымъ власть относится весьма снисходительно, новее же не переиздаетъ: бумаги нетъ. Въ последнее время не взлюбили Салтыкова-Щедрина: очень ужъ для современнаго фельетона годится. б) рядъ советскихъ писателей, которые и существуютъ, и какъ бы не существуютъ. Изъ библиотекъ изъять весь Есенинъ, почти весь Эренбургъ (даромъ, что теперь такъ старается), почти весь Пильнякъ, "Улялаевщина" и "Пушторгъ" Сельвинскаго, "12 стульевъ" и "Золотой теленокъ" Ильфа и Петрова -- и многое еще въ томъ же роде. Оно, конечно, нужно же иметь и свою лирику, и свою сатиру -- иначе где же золотой сталинский векъ литературы? Но массъ сюда лучше не пускать. в) подпольная литература, ходящая по рукамъ въ гектографированныхъ спискахъ: еще почти никому неизвестные будущие русские классики, вроде Крыжановскаго (не члена ЦК партии), исписывающие "для души" сотни печатныхъ листовъ, или Сельвинскаго, пишущаго, какъ часто делывалъ и авторъ этихъ строкъ, одной рукой (правой) для души и другой рукой (левой) для хлеба халтурнаго, который, увы, нуженъ все-таки "днесь"... Нелегальные кружки читателей, которые , рискуя местами весьма отдаленными, складываются по трешке, покупаютъ, вынюхиваютъ, выискиваютъ все, лишенное оффициальнаго штампа... И многое другое. Ясное, определенное место занимаетъ политическая литература. Она печатается миллионными тиражами и въ любой библиотеке губернскаго масштаба она валяется вагонами (буквально {286} вагонами) неразрезанной бумажной макулатуры и губитъ бюджеты библиотекъ. А какъ же со статистикой? А со статистикой вотъ какъ: Всякая библиотекарша служебно заинтересована въ томъ, чтобы показать наивысший процентъ читаемости политической и вообще советской литературы. Всякий инструкторъ центральнаго комитета, вотъ вроде меня, заинтересованъ въ томъ, чтобы по своей линии продемонстрировать наиболее советскую постановку библиотечнаго дела.
|