Познание всякой личности - индивидуальной или коллективной, предполагает прежде всего существование этой личности - иначе и познавать нечего. Предполагает существование некоего духовного "я", отличающего каждую данную личность от каждой другой. Это внутреннее "я" дается рождением - и о его происхождении мы не знаем ничего: амеба родится амебой, бушмен - бушменом и немец - немцем. Амеба, правда, осталась неизменной в течение миллионов лет; бушмен не меняется в течение тысяч; немцы, попадая в другую среду, обстановку и традицию, меняются через одно поколение. Но немцы в массе, - тоже не меняются. В XX веке они действуют точно так же, как действовали в IV. О внутреннем "я" каждого человека мы кое-что можем узнать из его поступков - только по его внешним проявлениям. Единственное, что мы можем проследить с большей или меньшей достоверностью - это реакция данной личности на окружающую действительность. Мы не можем сказать: почему юный Михаил Ломоносов, вместо того, чтобы мирно ловить рыбу на Северной. Двине, пошел в Москву учиться. Мы не знаем , почему Эддисону захотелось изобретать, или Пушкину писать стихи. В жизни почти каждого человека есть определяющая его "доминанта", господствующая черта ума, характера, воли и Бог знает чего еще. Материализм говорит: бытие определяет сознание, то есть данная среда - физическая и общественная - формирует из сырой глины небытия данную человеческую личность, с ее капиталистически хищным носом или с ее социалистической святостью души. Эта точка зрения почти целиком совпадает с философским детерминизмом, который принципиально отвергает свободу воли, ибо воля, как и все в мире, подчинена железному закону причинности. Вопросы о свободе или несвободе воли, о причине всех причин, о курице и яйце, принадлежат, я боюсь, к числу тех вопросов, для решения которых емкость нашей черепной коробки явственно недостаточна. Мы не можем представить себе: ни конца, ни бесконечности. Проф. Эйнштейн утверждал, что его теорию относительности более или менее понимает только десяток самых крупных математиков современности, остальные не понимают вообще ничего. Вся сумма современных наук, имеющих дело с человеческой психикой, понимает в ней никак не больше чем пять тысяч лет тому назад понимала Библия: по крайней мере ничего более умного с тех пор не написано. Величайшие умы современности, на основе самой современной теории науки, давали нам всем самые научные предсказания самого ближайшего будущего, и на другой же день в с е эти предсказания проваливались самым скандальным образом. Но есть, конечно, философские утверждения, которые провалиться не могут - ибо они не весят ничего: воздушные замки. Куда может провалиться воздушный замок? Или как можно решить проблему курицы и яйца? Христианство - в его православном варианте - исходит из принципа свободы человеческой воли. Жизнь решает вопрос в православном смысле: семья и государственность, воспитание и право, мораль и быт - все основано на аксиоме о свободе человеческой воли. Православная точка зрения на этот вопрос точно также недоказуема, как недоказуемы и аксиомы Эвклида. Но, может быть, можно доказать, так сказать, вне-философским путем? Вот, на основании эвклидовских аксиом построен мост. И по этому мосту проходят тысячетонные поезда. Мост, может быть, и несовершенен, но он стоит. Есть и не-эквлидовские геометрии - геометрия Лобачевского и Римана. Эти геометрии отвергают недоказуемую аксиому о параллельных линиях. Но никто еще не пытался построить мост на основе геометрии Лобачевского или Риманаа. Спор о свободе или несвободе воли - это чистокровная схоластика, совершенно такая же, как средневековые споры о том, сколько чертей может уместиться на острие иглы, или что будет содержаться в кишечнике людей после их воскрешения в раю. Такого рода споры в свое время велись совершенно всерьез. Когда я перелистываю философскую литературу современности, мне так и мерещится статистика чертей, уместившихся в. кишечниках пролетариев, воскресающих для социалистического рая. "В математике у нас есть аксиомы Эвклида: более умного пока еще никто не выдумал ничего. В общественной жизни у нас есть аксиомы десяти заповедей: более умного тоже еще никто не выдумал ничего. Никакой дурак не станет строить мост по Лобачевскому, но все философы предлагают нам перестраивать нашу жизнь по: Руссо, Гегелю, Марксу, Толстому. Все поезда, пущенные по этим мостам, проваливаются в кровавую пропасть. Царская Россия и буржуазная Америка строили свои дома на основе геометрии десяти заповедей. Эти дома не были райским житьем - но они стояли. Франция Робеспьера, Россия Ленина, и Германия Гитлера пытались построить без десяти заповедей: на основах самых современных научных теорий Руссо, Маркса и Гегеля. Все это провалилось. И эвклидовские и лобачевские аксиомы недоказуемы и потому неопровержимы. Теории Руссо, Гегеля и Маркса так же трудно опровергнуть, как и доказать, если идти путями философии, схоластики и вообще "теории".
|