Книга была немедленно конфискована ГПУ, пришли даже ко мне, не очень чтобы съ обыскомъ, но весьма настойчиво -- давайте-ка все авторские экземпляры. Я отдалъ почти все. Одинъ, прошедший весьма путаный путь, -- сейчасъ у меня на рукахъ. Акульшинъ не зналъ, что десять тысячъ экземпляровъ моего злополучнаго руководства было использовано для ГПУ и Динамо и, следовательно, не зналъ, что съ хваткой за горло дело можетъ обстоять не такъ просто, какъ это ему кажется... -- Ничего тутъ мудренаго нетъ, -- несколько беззаботно повторилъ Акульшинъ. -- А вотъ вы попробуйте, а я покажу, что изъ этого выйдетъ. Акульшинъ попробовалъ: ничего не вышло. Черезъ полсекунды Акульшинъ лежалъ на снегу въ положении полной безпомощности. Следующий часъ нашего трудового дня былъ посвященъ разучиванию некоторыхъ элементовъ благороднаго искусства безшумной ликвидации ближняго своего -- въ вариантахъ, не попавшихъ даже и въ мое пресловутое руководство. Черезъ часъ я выбился изъ силъ окончательно. Акульшинъ былъ еще свежъ. -- Да, вотъ что значитъ образование, -- довольно неожиданно заключилъ онъ. -- При чемъ тутъ образование? -- Да такъ. Вотъ сила у меня есть, а уметь не умею. Вообще, если народъ безъ образованныхъ людей, -- все равно, какъ если бы армия -- въ одномъ месте все ротные, да безъ ротъ, а въ другомъ -- солдаты, да безъ ротныхъ. Ну, и бьетъ, кто {280} хочетъ... Наши товарищи это ловко удумали... Образованные, они сидятъ вроде какъ безъ рукъ и безъ ногъ, а мы сидимъ вроде какъ безъ головы... Вотъ оно такъ и выходитъ... -- Акульшинъ подумалъ и веско добавилъ: -- Организации нету! -- Что имеемъ -- не хранимъ, потерявши -- плачемъ, -- съиронизировалъ я. Акульшинъ сделалъ видъ, что не слыхалъ моего замечания. -- Теперь, возьмите вы нашего брата, крестьянство. Ну, конечно, съ революцией -- это все горожане завели, да и теперь намъ безъ города ничего не сделать. Народу-то насъ сколько: одними топорами справились бы, да вотъ -- организации нету... Сколько у насъ на Урале возстаний было -- да все вразбродъ, въ одиночку. Одни воюютъ, другие ничего не знаютъ: сидятъ и ждутъ. Потомъ этихъ подавили -- те подымаются. Такъ вотъ все сколько ужъ летъ идетъ -- и толку никакого нетъ. Безъ командировъ живемъ. Разбрелся народъ, кто куда. Пропасть, оно, конечно, не пропадемъ, а дело выходитъ невеселое. Я посмотрелъ на квадратныя плечи Акульшина и на его крепкую, упрямую челюсть и внутренне согласился: такой, действительно, не пропадетъ -- но такихъ не очень-то и много. Биографию Акульшина легко можно было возстановить изъ скудной и отрывочной информации давешняго разговора: всю свою жизнь работалъ мужикъ, какъ машина, -- приблизительно такъ же, какъ вчера онъ работалъ ломомъ. И, работая, толково работая, не могъ не становиться "кулакомъ" -- это, вероятно, выходило и помимо его воли... Попалъ въ "классовые враги" и сидитъ въ лагере. Но Акульшинъ выкрутится и въ лагере: изъ хорошаго дуба сделанъ человекъ... Вспомнились кулаки, которыхъ я въ свое время видалъ подъ Архангельскомъ, въ Сванетии и у Памира -- высланные, сосланные, а то и просто бежавшие куда глаза глядятъ. Въ Архангельскъ они прибывали буквально въ чемъ стояли: ихъ выгружали толпами изъ ГПУ-скихъ эшелоновъ и отпускали на все четыре стороны. Дети и старики вымирали быстро, взрослые железной хваткой цеплялись за жизнь и за работу... и потомъ черезъ годъ-два какими-то неисповедимыми путями опять вылезали въ кулаки: кто по извозной части, кто по рыбопромышленной, кто сколачивалъ лесорубочныя артели; смотришь -- опять сапоги бутылками, борода лопатой... до очередного раскулачивания... Въ Киргизии, далеко за Иссыкъ-Кулемъ, "кулаки", сосланные на земли ужъ окончательно "неудобоусвояемыя", занимаются какими-то весьма путанными промыслами, вроде добычи свинца изъ таинственныхъ горныхъ рудъ, ловлей и копчениемъ форели, пойманной въ горныхъ речкахъ, какой-то самодельной охотой -- то силками, то какими-то допотопными мултуками, живутъ въ неописуемыхъ шалашахъ и мирно уживаются даже и съ басмачами. Въ Сванетии они действуютъ организованнее: сколотили артели по добыче экспортныхъ и очень дорогихъ древесныхъ породъ -- вроде сампита -- торгуютъ съ советской властью "въ порядке товарообмена", имеютъ свои пулеметныя команды. Советская власть сампитъ принимаетъ, товары сдаетъ, но въ горы предпочитаетъ не соваться и делаетъ видъ, что все {281} обстоитъ въ порядке. Это -- то, что я самъ видалъ. Мои приятели -- участники многочисленныхъ географическихъ, геологическихъ ботаническихъ и прочихъ экспедиций -- разсказывали вещи, еще более интересныя. Экспедиций этихъ сейчасъ расплодилось невероятное количество. Для ихъ участниковъ -- это способъ отдохнуть отъ советской жизни.
|