У нас она была тем же тяглом, только еще болеет обремененным чисто личной ответственностью. На западе - ее старались добиваться, у нас - от нее старались увильнуть. Победу Москве, а вместе с ней и России обеспечило единство нации и ее организованность. Не следует, конечно, преувеличивать и того и другого. Как и во всяких делах человеческих - люди старались получить побольше льгот и сбыть побольше тягот. В послепетровской России это и удалось служилому слою, который стал поместным и рабовладельческим дворянством и который лет через полтораста после своей пирровой победы - заплатил за нее полной гибелью. Как и во всяких делах человеческих - были и злоупотребления и взятки, и просто разбои. Как и повсюду в ту эпоху - все это обильно поливалось человеческой кровью. Московская Русь никак не была раем земным. Но все дело заключалось в том, что в Москве порядка, справедливости и силы было все-таки больше, чем в любой стране мира в ту же эпоху. И именно поэтому - Москва, а не ее соседи, оказались, в конечном счете, "победительницей в жизненной борьбе". История русских потерь в этой страшной борьбе еще не написана. Мимо нашего внимания прошел ряд фактов, которые определили наше прошлое и по всей вероятности будут определять наше будущее. Московская Русь платила поистине чудовищную цену в борьбе за свое индивидуальное "я" - платила эту цену постоянно и непрерывно. Постоянная армия Москвы равнялась в мирное время 200.000 в среднем - подымаясь в военное время до 400.000 и даже 500.000, а "военное время" почти не прерывалось. Налоги на содержание этой огромной, по тем временам, военной машины охватывали от налогоплательщика до "третьей деньги". В переводе на современный язык это означало бы, что Америка, имеющая в 30 раз больше населения, чем имела его Москва - содержала бы постоянную армию порядка шести или восьми миллионов, и только на эту армию тратила бы суммы от ста до ста пятидесяти миллиардов в год - не считая человеческих и материальных потерь от набегов и войн. И доводя эту армию в случаях серьезных войн, - до 12-15 миллионов, которых кто-то должен был кормить, обувать, одевать и вооружать. Можно предположить, что при московских геополитических условиях Америка просто перестала бы существовать, как государственно-индивидуальное "я". Оборона этого "я" и с востока, и с запада, и с юга, оборона и нации, и государства, и религии, и "личности", и "общества", и "тела", и "души" - все шло вместе . Отсюда идет некая монолитность московской политики. Отсюда же мы могли бы сделать и некоторые практические выводы. Первый из них сводится к тому, что русский народ за всю свою одиннадцативековую историю всегда подчинял личные и групповые интересы интересам своего государственного бытия. Исключения - географические и хронологические, были очень редки: "некрасовские запорожцы" в Турции и переход большей половины русской аристократии на сторону Польши и католичества - в результате Люблинской Унии. Победа Наполеона в 1812 году почти наверняка и почти автоматически привела бы к ликвидации крепостного права в России, - фактически же 1812 год привел к ликвидации Наполеона. Приблизительно то же относится и к гитлеровскому походу, который массы могли бы рассматривать с точки зрения ликвидации колхозного права. Приблизительно то же мы имеем право ожидать в Третью мировую войну. Плохо ли это, - хорошо ли это, - но факт остается фактом: "государство - это мы, а мы это государство". Даже и в том случае, если государство поставлено откровенно плохо. Второй вывод: организационная сторона стройки русской государственности стояла выше, чем где бы то ни было и когда бы то ни было в мире. Приблизительно со времен Бисмарка общеевропейская мода привыкла считать Германию образцом организованности. Это в некоторой степени верно: Германия имеет наибольшие организационные способности в мире, - но после России. Две мировые войны проиграны вдребезги. От многовековой колонизационной работы в Балтике, Польше, Чехии и на Балканах - не осталось решительно ничего и даже не осталось шансов на возобновление этой работы. Наши казачьи войска было принято называть "иррегулярными", что не обозначает их неорганизованность. Немецкая кавалерия была организована до последней пуговицы. Наше "иррегулярное казачество" свою государственную задачу выполнило целиком. Самая "регулярная" в мире армия, - германская, - не выполнила никаких задач. Вопрос заключается в том, что быть одинаково хорошо организованным во всех направлениях - есть вещь физически невозможная. Говоря грубо схематически: стоял такой выбор: или строить шоссе под Москвой или прокладывать Великий Сибирский Путь. Тратить "пятую" или даже "третью деньгу" на "внутреннее благоустройство", или вкладывать ее в оборону национального "я". Только страны, находящиеся в исключительных географических условиях, как острова Таити с одной стороны, или Северная Америка с другой, могли себе позволить роскошь траты всех ста процентов национального бюджета на внутреннее благоустройство, - конечно, разное для Гаити и для САСШ.
|