Если Керенс- кий мог загнать Ленина в подполье и посадить других большевистских вож- дей и тюрьму, то не потому, что превосходил их личными качествами, а по- тому, что большинство рабочих и солдат шло еще в те дни за патриотичес- кой мелкой буржуазией. Личное "преимущество" Керенского, если здесь уместно это слово, состояло как раз в том, что он видел не дальше подав- ляющего большинства. Большевики победили, в свою очередь, мелкобуржуаз- ную демократию не личным превосходством вождей, а новым сочетанием соци- альных сил: пролетариату удалось, наконец, повести за собой неудовлетво- ренное крестьянство против буржуазии. Последовательность этапов Великой французской революции, во время ее подъема, как и спуска, с неменьшей убедительностью показывает, что сила сменявших друг друга "вождей" и "героев" состояла прежде всего в их со- ответствии характеру тех классов и слоев, которые давали им опору; только это соответствие, а вовсе не какие либо безотносительные преиму- щества, позволило каждому из них наложить печать своей личности на из- вестный исторический период. В чередовании у власти Мирабо, Бриссо, Ро- беспьера, Барраса, Бонапарта есть объективная закономерность, которая неизмеримо могущественнее особых примет самих исторических протагонис- тов. Достаточно известно, что каждая революция до сих пор вызывала после себя реакцию или даже контр-революцию, которая, правда, никогда не отб- расывала нацию полностью назад, к исходному пункту, но всегда отнимала у народа львиную долю его завоеваний. Жертвой первой же реакционной волны являлись, по общему правилу, пионеры, инициаторы, зачинщики, которые стояли во главе масс в наступательный период революции; наоборот, на первое место выдвигались люди второго плана в союзе со вчерашними врага- ми революции. Под драматическими дуэлями "корифеев" на открытой полити- ческой сцене происходили сдвиги в отношениях между классами и, что не менее важно, глубокие изменения в психологии вчера еще революционных масс. Отвечая на недоуменные вопросы многих товарищей о том, что случилось с активностью большевистской партии и рабочего класса, куда девались их революционная инициатива, самоотвержение и плебейская гордость; почему на место всего этого обнаружилось столько подлости, трусости, малодушия и карьеризма, Раковский ссылался на перипетии французской революции XVIII века и приводил в пример Бабефа, который по выходе из тюрьмы Аб- батства, тоже с недоумением спрашивал себя, что сталось с героическим народом парижских предместий. Революция - великая пожирательница челове- ческой энергии, индивидуальной, как и коллективной. Не выдерживают нер- вы, треплется сознание, изнашиваются характеры. События развертываются слишком быстро, чтоб убыль успевала возместиться притоком свежих сил. Голод, безработица, гибель революционных кадров, отстранение масс от уп- равления, все это привело к такому физическому и моральному оскудению парижских предместий, что им понадобилось больше трех десятилетий для нового восстания. Аксиоматическое утверждение советской литературы, будто законы буржу- азных революций "неприменимы" к пролетарской, лишено всякого научного содержания. Пролетарский характер Октябрьского переворота определился из мировой обстановки и особого соотношения внутренних сил. Но самые классы сложились в варварской обстановке царизма и отсталого капитализма, а от- нюдь не были приготовлены по особому заказу для потребностей социалисти- ческой революции. Как раз наоборот: именно потому, что во многих отноше- ниях еще отсталый русский пролетариат совершил в несколько месяцев небы- валый в истории скачок от полуфеодальной монархии к социалистической диктатуре, реакция в его собственных рядах неминуемо должна была всту- пить в свои права. Она нарастала в ряде последовательных волн. Внешние условия и события наперебой питали ее. Интервенции следовали за интер- венциями. С Запада прямой помощи не было. Вместо ожидавшегося благополу- чия в стране надолго воцарилась зловещая нужда. К тому же наиболее выда- ющиеся представители рабочего класса либо успели погибнуть в гражданской войне, либо поднялись несколькими ступенями выше и оторвались от масс. Так, после беспримерного напряжения сил, надежд и иллюзий, наступил дли- тельный период усталости, упадка и прямого разочарования в результатах переворота. Отлив "плебейской гордости" открывал место приливу малодушия и карьеризма. На этой волне поднимался новый командующий слой. Немалую роль в формировании бюрократии сыграла демобилизация миллион- ной Красной армии: победоносные командиры заняли ведущие посты в местных советах, в хозяйстве, в школьном деле и настойчиво вводили всюду тот ре- жим, который обеспечил успехи в гражданской войне. Так со всех сторон массы отстранялись постепенно от фактического участия в руководстве страной. Внутренняя реакция в пролетариате вызвала чрезвычайный прилив надежд и уверенности в мелкобуржуазных слоях города и деревни, пробужденных НЭП'ом к новой жизни и все смелее поднимавших голову.
|