И мы съ нимъ отъ редакции были. Ну, такъ что вы думаете? Такъ онъ сталъ опять про пламенный энтузиазмъ орать... Какъ быкъ, оретъ. Я ужъ ему на ногу наступалъ: мне же неудобно, это же мой сотрудникъ. -- Почему же неудобно? -- спрашиваетъ Юра. -- Охъ, какъ же вы не понимаете! Объ энтузиазме можно орать, ну, тамъ, въ газете, ну, на митинге. А тутъ же люди свои. Что, они не знаютъ? Это же вроде старорежимнаго молебна -- никто не веритъ, а все ходятъ. Такой порядокъ. -- Почему же это -- никто не веритъ? -- Ой, Господи... Что, губернаторъ верилъ? Или вы верили? Хотя вы уже после молебновъ родились. Ну, все равно... Словомъ, нужно же понять, что если я, скажемъ, передъ Якименкой буду орать про энтузиазмъ , а въ комнате никого больше нетъ, такъ Якименко подумаетъ, что или я дуракъ, или я его за дурака считаю. Я потомъ Трошина спросилъ: такъ кто же, по его, больше дуракъ -- Якименко или онъ самъ? Ну, такъ онъ меня матомъ обложилъ. А Якименко меня сегодня спрашиваетъ: что это у васъ за... какъ это... орясина завелась?.. Скажите, кстати, что такое орясина? Я по мере возможности объяснилъ. -- Ну, вотъ -- конечно, орясина. Мало того, что онъ меня дискредитируетъ, такъ онъ меня еще закопаетъ. Ну, вотъ смотрите, вотъ его заметка -- ее, конечно, не помещу. Онъ, видите ли, открылъ, что завхозъ сахаръ крадетъ. А? Какъ вамъ нравится это открытие? Подумаешь, Христофоръ Колумбъ нашелся. Подумаешь, безъ него, видите ли, никто не зналъ, что завхозъ не только сахаръ, а что угодно воруетъ... Но чортъ съ ней, съ заметкой. Я ее не помещу -- и точка. Такъ, этотъ... Какъ вы говорите? {132} Орясина? Такъ эта орясина ходитъ по лагерю и, какъ быкъ, оретъ: какой я умный, какой я активный: я разоблачилъ завхоза, я открылъ конкретнаго носителя зла. Я ему говорю: вы сами, товарищъ Трошинъ, конкретный носитель идиотизма... -- Но почему же идиотизма? -- Охъ, вы меня, Юрочка, извините, только вы еще совсемъ молодой. Ужъ разъ онъ завхозъ, такъ какъ же онъ можетъ не красть? -- Но почему же не можетъ? -- Вамъ все почему, да почему. Знаете, какъ у О'Генри: "папа, а почему въ дыре ничего нетъ?" Потому и нетъ, что она -- дыра. Потому онъ и крадетъ, что онъ -- завхозъ. Вы думаете, что, если къ нему придетъ начальникъ лагпункта и скажетъ: дай мне два кила -- такъ завхозъ можетъ ему не дать? Или вы думаете, что начальникъ лагпункта пьетъ чай только со своимъ пайковымъ сахаромъ? -- Ну, если не дастъ, снимутъ его съ работы. -- Охъ, я же вамъ говорю, что вы совсемъ молодой. -- Спасибо. -- Ничего, не плачьте. Вотъ еще поработаете въ УРЧ, такъ вы еще на полъ аршина вырастете. Что вы думаете, что начальникъ лагпункта это такой же дуракъ, какъ Трошинъ? Вы думаете, что начальникъ лагпункта можетъ устроить такъ, чтобы уволенный завхозъ ходилъ по лагерю и говорилъ: вотъ я не далъ сахару, такъ меня сняли съ работы. Вы эти самыя карточки въ УРЧ видали? Такъ вотъ, карточка завхоза попадетъ на первый же этапъ на Морсплавъ или какую-нибудь тамъ Лесную Речку. Ну, вы, вероятно, знаете уже, какъ это делается. Такъ -- ночью завхоза разбудятъ, скажутъ: "собирай вещи", а утромъ поедетъ себе завхозъ къ чертовой матери. Теперь понятно? -- Понятно. -- А если завхозъ воруетъ для начальника лагпункта, то почему онъ не будетъ воровать для начальника УРЧ? Или почему онъ не будетъ воровать для самого себя? Это же нужно понимать. Если Трошинъ разоряется, что какой-то тамъ урка филонитъ, а другой урка перековался, такъ отъ этого же никому ни холодно, ни жарко. И одному урке плевать -- онъ всю свою жизнь филонитъ, и другому урке плевать -- онъ всю свою жизнь воровалъ и завтра опять проворуется. Ну, а завхозъ. Я самъ изъ-за этого десять летъ получилъ. -- То-есть, какъ такъ изъ-за этого? -- Ну, не изъ-за этого. Ну, въ общемъ, былъ заведующимъ мануфактурнымъ кооперативомъ. Тамъ же тоже есть вроде нашего начальника лагпункта. Какъ ему не дашь? Одному дашь, другому дашь, а всемъ ведь дать нельзя. Ну, я еще тоже молодой былъ. Хе, даромъ, что въ Америке жилъ. Ну, вотъ и десять летъ. -- И, такъ сказать, не безъ греха? -- Знаете что, Иванъ Лукьяновичъ, чтобы доказать вамъ, что безъ греха -- давайте чай пить съ сахаромъ. Мишка сейчасъ чайникъ поставитъ. Такъ вы увидите, что я передъ вами не хочу {133} скрывать даже лагернаго сахара. Такъ зачемъ бы я сталъ скрывать не лагерную мануфактуру, за которую я все равно уже пять летъ отсиделъ. Что, не видалъ я этой мануфактуры? Я же изъ Америки привезъ костюмовъ -- на целую Сухаревку хватило бы. Теперь я живу безъ американскихъ костюмовъ и безъ американскихъ правилъ. Какъ это говоритъ русская пословица: въ чужой монастырь со своей женой не суйся? Такъ? Кстати, о жене: мало того, что я, дуракъ, сюда приехалъ, такъ я, идиотъ, приехалъ сюда съ женой. -- А теперь ваша жена где? Марковичъ посмотрелъ въ потолокъ. -- Вы знаете, И.
|