Охъ, не накликайте. Будете потомъ и по сталинскимъ временамъ плакать. Ну, я вижу, что вы ни за какую революцию пить не хотите -- то-есть, за мировую... А я за грядущую русскую -- тоже не хочу. А коньякъ, какъ говорится, стынетъ... Давайте такъ, "за вообще". Чокнулись и выпили "за вообще". Коньякъ былъ великолепенъ -- старыхъ подваловъ Армении. Зачерпнули деревянными ложками икры. Комокъ икры свалился съ ложки Чекалина на столъ... Чекалинъ сталъ машинально подбирать отдельныя крупинки... -- Третья революция, третья революция... Что тутъ скрывать... скрывать тутъ нечего. Мы, конечно, знаемъ, что три четверти населения ждутъ этой революции, ждутъ падения советской власти... Глупо это... Не только потому глупо, что у насъ хватитъ и силъ, и гибкости, чтобы этой революции не допустить... А потому, что сейчасъ, при Сталине, -- есть будущее. Сейчасъ контръ-революция -- это фашизмъ, диктатура иностраннаго капитала, превращение страны въ колонию -- вотъ, вроде Индии... И какъ этого люди не понимаютъ? Отъ нашего отсталаго крестьянства, конечно, требовать понимания нельзя... Но интеллигенция? Будете потомъ бегать въ какой-нибудь подпольный профсоюзъ и просить тамъ помощи противъ какого-нибудь американскаго буржуя. Сейчасъ жить плохо. А тогда жить будетъ скучно. Тогда -- ничего не будетъ впереди. А теперь еще два-три года... ну, пять летъ -- и вы увидите, какой у насъ будетъ расцветъ... -- Не случалось ли вамъ читать "Правды" или "Известии" такъ въ году двадцать восьмомъ-двадцать седьмомъ? Чекалинъ удивленно пожалъ плечами. -- Ну, конечно, читалъ... А что? -- Да такъ, особеннаго ничего... Одинъ мой приятель -- большой острякъ... Въ прошломъ году весной обсуждался, кажется, какой-то заемъ... второй пятилетки... Вылезъ на трибуну и прочелъ передовую статью изъ "Правды" начала первой пятилетки... О томъ, какъ будутъ жить въ конце первой пятилетки... Чекалинъ смотрелъ на меня непонимающимъ взоромъ. -- Ну, и что? -- Да такъ, особеннаго ничего. Посадили... Сейчасъ, кажется, въ Вишерскомъ концлагере сидитъ: не напоминай. {175} Чекалинъ насупился. -- Это все -- мещанский подходъ... Обывательская точка зрения... Боязнь усилий и жертвъ... Мы честно говоримъ, что жертвы -- неизбежны... Но мы знаемъ, во имя чего мы требуемъ жертвъ и сами ихъ приносимъ... Я вспомнилъ вудвортовский афоризмъ о самомъ гениальномъ изобретении въ мировой истории: объ осле, передъ мордой котораго привязанъ клочекъ сена. И топаетъ бедный оселъ и приносить жертвы, а клочекъ сена какъ былъ -- вотъ-вотъ достать -- такъ и остается... Чекалинъ снова наполнилъ наши "бокалы", но лицо его снова стало суровымъ и замкнутымъ. -- Мы идемъ впередъ, мы ошибаемся, мы спотыкаемся, но мы идемъ во имя самой великой цели, которая только ставилась передъ человечествомъ. А вотъ вы, вместо того, чтобы помочь, сидите себе тихонько и зубоскалите... саботируете, ставите палки въ колеса... -- Ну, знаете ли, все-таки трудно сказать, чтобы я очень ужъ комфортабельно сиделъ. -- Да я не о васъ говорю, не о васъ персонально. Я говорю объ интеллигенции вообще. Конечно, безъ нея не обойтись, а -- сволочь... На народныя, на трудовыя деньги росла и училась... Звала народъ къ лучшему будущему, къ борьбе со всякой мерзостью, со всякой эксплоатацией, со всякимъ суевериемъ... Звала къ человеческой жизни на земле... А когда дело дошло до строительства этой жизни? Струсила, хвостомъ накрылась, побежала ко всякимъ Колчакамъ и Детердингамъ... Мутила, где только могла... Оставила насъ со Стародубцевыми, съ неграмотнымъ мужикомъ... А теперь -- вотъ: ахъ, что делаютъ эти Стародубцевы!.. Стародубцевы губятъ тысячи и сотни тысячъ, а вотъ вы, интеллигентъ, подсовываете мне ваши дурацкие гомеопатические списки и думаете: ахъ, какая я, въ сущности, честная женщина... Меньше, чемъ за миллионъ, я не отдаюсь... Грязнаго белья своей страны я стирать не буду. Вамъ нуженъ миллионъ, чтобы и белья не стирать и чтобы ваши ручки остались нежными и чистыми. Вамъ нужна этакая, чортъ васъ дери, чистоплюйская гордость... не вы, дескать, чистили сортиры старыхъ гнойниковъ... Вы, конечно... вы говорили, что купецъ -- это сволочь, что царь -- дуракъ, что генералы -- старое рванье... Зачемъ вы это говорили? Я васъ спрашиваю, -- голосъ Чекалина сталъ снова скрипучъ и резокъ, -- я васъ спрашиваю -- зачемъ вы это говорили?.. Что, вы думали, купецъ отдастъ вамъ свои капиталы, царь -- свою власть, генералы -- свои ордена, такъ, за здорово живешь, безъ драки, безъ боя, безъ выбитыхъ зубовъ съ обеихъ сторонъ? Что по дороге къ той человеческой жизни, къ которой вы, вы звали массы, никакая сволочь вамъ въ горло не вцепится? -- Подымали массы, чортъ васъ раздери... А когда массы поднялись, вы ихъ предали и продали...
|